Шестьдесят лет в строю

Академику НАН РК, доктору с.-х. наук, лауреату Президентской премии мира и духовного согласия Республики Казахстан (1992) и обладателю многих других званий, а также постоянному автору нашего журнала Мехлису Касымовичу Сулейменову 1 марта исполнилось 80 лет.

Вот уже более 60 лет он стоит в строю казахстанской аграрной науки и, несмотря на возраст, вносит неоценимый вклад, помогая ученым и аграриям правильно ориентироваться в широком поле аграрных знаний.

Основными направлениями его научных исследований являются севообороты, обработка почвы и агротехника выращивания полевых культур.

При его активном участии были разработаны интенсивные технологии выращивания яровой пшеницы и плодосменные севообороты для условий Северного Казахстана. Мехлис Касымович является автором более 1500 опубликованных научных трудов, в том числе ссеми монографий и двух авторских свидетельств на изобретение. Количество же опубликованных им статей научно-практического содержания в аграрных СМИ вообще не поддается подсчету. Если собрать все материалы ученого, которые за десять лет опубликовал наш журнал, то их наберется на целую книгу.

Широка география стран, которые Мехлис Сулейменов посетил в ходе научных исследований: США (в этой стране он был 17 раз), Франция, Германия, Канада, Китай, Япония, Индия, Южная Корея, Монголия, Испания, Голландия, Дания, Польша, Венгрия, Австралия, Новая 3еландия, Турция, Сирия, Египет, Иордания… Прекрасно владея английским языком (как и 14-ю другими языками), Мехлис Касымович выступал с лекциями в ведущих университетах США, Канады и Японии. Тот, кто слушал его выступления, меня хорошо поймет: они всегда интересные, искрометные и содержательные (хотя и не бесспорные). В них всегда есть новизна и трезвая (чего не хватает многим аграрным ученым) оценка реальной ситуации в сельском хозяйстве с учетом требований сельхозпроизводства. Он заставляет задумываться о многих гранях процессов, которые происходят в агрономии, и при этом понятен любому слушателю: и студенту аграрного вуза, и агроному отделения, и ученому, и даже акиму области. Его выступления всегда насыщены множеством фактов, сравнений, исторических справок и, конечно, агрономическим юмором.

Многие аграрные ученые и практики не забудут международные конференции, которые в последнее десятилетие проходили в НПЦ зернового хозяйства им. А. И. Бараева и привлекали внимание живой постановкой актуальных вопросов аграрной науки и практики. В них стремились поучаствовать не только казахстанские ученые и ученые стран СНГ, но и специалисты из дальнего зарубежья, нередкими гостями были ученые США, Канады, Германии, Австралии... Идейным вдохновителем и активным участником этих конференций всегда был Мехлис Сулейменов. Здесь можно было услышать много полезного и ученому, и производственнику. Да и статус конференций был по-настоящему международным. Будучи в прошлом году в США в командировке и разговорившись с одним американским ученым, я как-то обмолвился, что в одной из конференций у нас в Шортанды участвовал президент Международного союза почвоведов Раттан Лал. Так мой американский собеседник был сильно удивлен, как Казахстан привлек ученого такой величины к участию в конференции, его и в США не так-то просто пригласить. (Жаль, что подобные научно-практические конференции в бараевском институте последние годы не проводятся и эти наработанные традиции приглашения ученых международного уровня утрачиваются.)

В канун юбилея мы обратились к Мехлису Касымовичу с просьбой поделиться с нашими читателями своими мыслями и рассказать о пройденном научном пути. К тому же мы задали ему несколько вопросов, которые сегодня волнуют агрономическое сообщество. И благодарим ученого за присланную статью, которую публикуем.

Редактор

Я родился 1 марта 1939 года в семье Касыма Сулейменова, который именно в этот день был избран секретарем Карагандинского обкома партии в возрасте 31 года. Учился в школах разных городов, где по долгу службы работал или учился отец: Чимкент, Москва, Семипалатинск и Актюбинск. Пошел в школу в шесть лет и закончил ее в шестнадцать в Актюбинске. Здесь возникает законный вопрос: как я оказался студентом сельскохозяйственного института ни одного дня, не прожив в сельской местности? Честно говоря, у меня не было желания овладеть какой-либо аграрной специальностью, и поэтому, пролистав сборник для поступающих в вузы, я почему-то остановился на агрономическом факультете Казахского государственного сельскохозяйственного института. Набрал двенадцать баллов при проходном балле тринадцать и не прошел по конкурсу. Рассказал об этом друзьям отца, и один из них, известный писатель Дихан Абилев, переговорил обо мне с ректором института, после чего меня приняли в институт в качестве кандидата в студенты без стипендии. Через некоторое время кто-то из поступивших отказался от учебы, и я был зачислен студентом агрофака.

После окончания института вернулся в Актюбинск по распределению. Отец попросил начальника облсельхозуправления направить меня поближе к городу. Так я попал на Актюбинскую сельскохозяйственную опытную станцию на должность младшего научного сотрудника. Вел опыты по обработке почвы под яровую пшеницу. В одном из них были варианты по срокам зяблевой обработки почвы. В то время на всю страну гремела оренбургская ранняя выровненная зябь, за разработку которой один из руководителей института даже был награжден званием Героя Социалистического Труда. У меня этот вариант дал плохой результат. Я объяснил это тем, что августовская зябь пахалась в то время, когда почва была пересохшей и очень плотной. А лучшей оказалась октябрьская зябь, так как ее пахали после дождей, тогда пахота была отличной. Отчет приняли, но у этой истории было интересное продолжение.

Слева-направо: в первом ряду – М. А. Терехова, д. с.-х. наук П. П. Колмаков, М. К. Сулейменов, во втором ряду – два аспиранта по защите растений, следующие за ними – А. М. Нестеренко, В. П. Шашков

На опытную станцию пришло приглашение из ВНИИЗХ, в котором сообщалось о конкурсе на поступление в аспирантуру по специальности «земледелие». Я решил сделать попытку поступить в аспирантуру, на что директор дал согласие, и выслал необходимые документы, среди которых был реферат на тему о сроках зяблевой вспашки. Позднее, когда я уже учился в аспирантуре в Шортанды, ее заведующая рассказала мне по секрету, что на моем реферате заместитель директора института С. С. Сдобников написал «неудовлетворительно» и дописал «не допускать к экзаменам», но она уговорила его допустить меня к экзаменам только потому, что было всего два заявления, включая мое. Три экзамена я сдал на отлично и в 1962 году был зачислен в аспирантуру под руководство П. П. Колмакова.

Павел Петрович предложил мне тему о предпосевной обработке почвы под яровую пшеницу. Актуальность ее заключалась в том, что осенняя плоскорезная обработка уже входила в свои права, а вот вопросы предпосевной обработки на ее фоне еще не были изучены. Тогда стоял вопрос: надо ли закрывать влагу на стерневых фонах? Изучение опыта Канады показало, что там даже нет такого понятия, как «закрытие влаги» и специальная ранневесенняя обработка почвы там не делается. Сейчас необходимость закрытия влаги общеизвестна и в этом никто не сомневается, но в то время нужны были опытные данные, подтверждающие эффект закрытия влаги. Наши данные показали, что эффект закрытия влаги есть как на отвальной вспашке, так и на плоскорезных фонах, а также на парах.

Защищать диссертацию я поехал в Казахский институт земледелия имени В. Р. Вильямса, что в Алма-Атинской области. Я защищался вторым. Во время первой защиты, когда я сидел в зале, ученый секретарь О. Турешев сделал мне знак, чтобы я вышел в коридор, там он передал мне отзыв С. С. Сдобникова, который в это время уже работал директором СибНИИСХоза. По содержанию отзыв был отрицательным, но в последнем абзаце была все-таки фраза «автор заслуживает ученой степени кандидата наук». Турешев сказал мне, что можно не включать этот отзыв в пакет документов к защите, сославшись на то, что он пришел слишком поздно. Я отказался, обосновав это тем, что смогу ответить на замечания. К тому же я знал, что Сдобников раньше работал в этом институте и у него есть знакомые, через которых он при желании может узнать, что отзыв не зачитывался. И тогда у ВАК точно будут основания не утверждать итоги защиты. Ученый совет в итоге проголосовал за присуждение мне ученой степени единогласно.

После защиты диссертации меня избрали на должность заведующего лабораторией агротехники полевых культур. Я стал руководителем темы о нормах высева зерновых культур. Под моим руководством работали К. Адилов, В. Белозеров, Т. Волкова и М. Блудший. В ходе работы я собрал материал для докторской диссертации на тему «Оптимальные площади питания яровой пшеницы в Северном Казахстане». Главным новым выводом этой работы стало положение о том, что нет оптимальной нормы высева для природной зоны, как это считалось раньше и как считают многие и сейчас, а есть широкий интервал норм высева, в пределах которого можно получать одинаковую урожайность яровой пшеницы. Я доказал в своей работе, что яровая пшеница достаточно пластичное растение, что позволяет ей формировать одинаковую урожайность зерна за счет изменения густоты стояния, кустистости, числа зерен в колосе и массе 1000 зерен. Кстати, недавно к таким выводам пришел директор Костанайского филиала НИИ механизации В. Астафьев, который в обсуждении своих выводов сослался на мою работу.

Я защитил докторскую диссертацию в своем институте в 1979 году, но ВАК ее не утвердил. Мне сказали, что можно повторно защищаться в том же совете через пару лет, что я и сделал в 1981 году. На этот раз ВАК направил мою диссертацию на дополнительное заключение в Волгоградский сельхозинститут. Там моим оппонентом стал профессор К. Г. Шульмейстер, известный противник А. И. Бараева по вопросам обработки почвы. Но мне он сказал перед защитой, что все будет зависеть от меня самого, от того, как я буду отвечать на вопросы. Третья защита прошла успешно. Только после этого ВАК присудил мне ученую степень доктора сельскохозяйственных наук.

На полях Северо-Казахстанской области. Справа – президент Международного союза почвоведов Раттан Лал (США)

Сразу после того, как А. И. Бараев узнал об этом решении ВАК, он позвонил в отдел сельского хозяйства ЦК КПСС, а потом в ВАСХНИЛ и объявил всем, что ему нужен заместитель с ученой степенью доктора сельскохозяйственных наук.  И вот уже в июле 1982 года я был назначен первым заместителем А. И. Бараева по научной работе и затем совмещал эту должность с заведыванием отделом земледелия. В 1983 году после ухода заведующего лабораторией севооборотов Н. В. Шрамко на работу в Целиноградский СХИ А. И. Бараев поручил мне возглавить и эту лабораторию.

Когда я ознакомился с материалами лаборатории, то сразу обратил внимание на неточность в сравнении некоторых вариантов. Дело в том, что зернопаровые севообороты сравнивались с бессменным посевом яровой пшеницы, при этом фосфорные удобрения вносились только по пару, а вариант бессменной культуры шел без удобрений. Более того, если в зернопаровых севооборотах тогда азотные удобрения не требовались, то, по моему мнению, бессменная культура нуждалась в азотных удобрениях. Я внес эти изменения в методику, и с 1983 года под бессменную культуру стали вносить азотные и фосфорные удобрения. И сразу ситуация изменилась: выход зерна с гектара в бессменной пшенице стал выше, чем в любом зернопаровом севообороте. Через пять лет, уже в должности директора института (был назначен в 1985 году), я опубликовал эти данные вначале в газете «Сельская жизнь» в виде интервью, а затем в журнале «Земледелие». Интервью в газете было дано под заголовком «Хлебная истина» и произвело эффект разорвавшейся бомбы. Через некоторое время в журнале «Земледелие» было проведено обсуждение моей статьи, выступили известные ученые из разных природных зон страны, которые все без исключения категорически отрицали правильность моих выводов.

Выступление на международной конференции в Шортанды

Безусловно, мне было ясно, что они не могли согласиться с тем, что я опровергал теорию прославленного академика А. И. Бараева почти сразу после его ухода из жизни. Но если спокойно разобраться, то никакого противоречия в наших выводах не было. Александр Иванович делал свои заключения на основе тех данных, которые давали его сотрудники, ведущие эти опыты. Я же изменил методику закладки опыта и получил другие результаты. И уверен, что если бы ему показали новые данные, то он бы изменил свое мнение о парах. Ведь в первые годы после его поездки в Канаду он рекомендовал трехпольные и четырехпольные севообороты, а в своем последнем письме на имя Д. А. Кунаева уже рекомендовал шестипольные севообороты.

Всесоюзная дискуссия по моей статье была лишь этапом на пути к смещению меня с должности директора института. Но этому помешал тот факт, что в это время я уже был членом ЦК КП Казахстана. Кроме того, был награжден тремя орденами. Так что борьба против чистых паров была непростой, тем более что институт был в прямом подчинении Москве. Интересно получается: Бараева в свое время Хрущев чуть не снял с должности директора института за защиту паров, а меня позже чуть не сняли за то, что я был против паров. После меня было несколько директоров института, но все они избегали разговора о парах, и никто их не трогал. Прошло тридцать лет после публикации той памятной статьи, и сейчас можно подвести итоги.

Американские ученые на полях ТОО «Янтарь-98» района Габита Мусрепова в Северо-Казахстанской области. Справа – директор хозяйства Александр Кобзев. 2011 г.

В научных учреждениях северных областей республики никто не изменил методику сравнения севооборотов, и поэтому никаких изменений в рекомендациях не последовало. Например, С. И. Гилевич приводит данные многолетних опытов, в которых показывает, что урожайность второй культуры после пара ниже, чем урожайность по пару, а урожайность третьей пшеницы после пара ниже, чем второй. С этим нет спора, так как под третью культуру после пара надо было вносить азотные удобрения. Правда, в этой статье автор уже рекомендует плодосменные севообороты без поля чистого пара. Ученые других институтов и опытных станций никаких публикаций о севооборотах не стали публиковать.

Академик В. И. Кирюшин пишет в своей статье, что «еще в 60-х годах В. И. Овсянников показал преимущество зерновых севооборотов перед зернопаровыми на выщелоченных и обыкновенных черноземах Курганской области при применении азотных удобрений и гербицидов». И называет ряд других авторов. Но никто из них не участвовал в дискуссии. В. И. Кирюшин поясняет, что «авторы этих исследований не форсировали пропаганду беспарового земледелия, учитывая ограниченность агрохимических ресурсов и низкий уровень культуры земледелия».

Опасения, что фермеры начнут применять беспаровые севообороты при низкой культуре земледелия в условиях Северного Казахстана, не оправдались. За тридцать лет постепенно к беспаровым севооборотам пришли лишь отдельные руководители хозяйств с высокой культурой земледелия.

Вот что говорит Юрий Малышко, директор ТОО «Трояна», Федоровский район Костанайской области: «Мы отказались от пара, но это полдела. В последний раз пар был в 2012 году, и то он был сидеральный. Ушли от монокультуры, применяем удобрения, средства защиты растений. Активно вносим микроэлементы Рексолин и янтарную кислоту как регулятор роста. Урожайность поднялась с 12–13 до 25 ц/га. В других хозяйствах видно, что урожайность снижается по мере удаления от пара, а у нас она ровная. Под зерновыми 50%, под бобовыми – 25%, под масличными – 25%. Итоги года: средняя урожайность зерновых – 26 ц/га. В соседнем хозяйстве урожайность 10 ц/га, они применяют зернопаровой севооборот, пашут отвально, не применяют должным образом удобрений и средств защиты растений».

В этом же районе находится крестьянское хозяйство «Жанахай», которым руководит Е. Пигарев. Он уже более десяти лет ведет земледелие без паров. Очередность культур в плодосмене: горчица – яровая пшеница – соя – лен – ячмень. Особенностью этого хозяйства является то, что в нем широко применяются биопрепараты.

В Глубоковском районе Восточно-Казахстанской области находится фермерское хозяйство «Жамбусинов». Особенностью этого хозяйства является широкое применение гербицидов и удобрений и большой удельный вес масличных культур. Применяют трехпольный севооборот: подсолнечник – пшеница – ячмень + гречиха.

В засушливой степи Костанайского района Костанайской области находится ТОО «КазАгро-No-Till» (директор – В. Разумович), в котором применяется в полном объеме нулевая технология, то есть обработка почвы исключена полностью. В этом хозяйстве чистое зерно из-под комбайна идет прямо на элеватор без подработки. Здесь всего четыре культуры, и они размещены в четырехпольном севообороте: подсолнечник – пшеница – ячмень – лен.

Таким образом, беспаровое земледелие ведется успешно в разных почвенно-климатических зонах с применением разных технологий возделывания полевых культур и с разными культурами в плодосменных севооборотах. Осталось немного хозяйств, в которых соблюдаются зернопаровые севообороты с короткой ротацией. А большая часть хозяйств, имея под парами около 10% пашни, произвольно размещает по площади имеющийся набор культур.

Что касается того факта, что в дискуссии за пары заступились ученые из разных областей России, в том числе из Ростовской области, то могу сказать, что сейчас в данной области паров почти нет, так как их вытеснил подсолнечник.

Российские и украинские ученые на опытном поле Бараевского института. 2013 г.

В последние годы мы с К. А. Акшаловым занимаемся вопросами нулевой технологии возделывания под различные культуры. Длительное изучение этого вопроса показало, что разные культуры по-разному реагируют на данную технологию. Если говорить коротко, то влияние нулевой технологии на урожайность полевых культур невелико, оно неодинаково в разные годы: может быть, как снижение, так и повышение урожайности. В среднем за многие годы от нулевой технологии урожайность яровой пшеницы снизилась, а урожайность ячменя, рапса и гороха – повысилась. Положение о том, что с годами положительное влияние нулевой технологии на урожайность культур будет усиливаться, не подтвердилось. В пользу нулевой технологии работает фактор лучшего сохранения влаги в почве и сбережение почвенного углерода, а против нее выступают факторы худшего впитывания талых вод, меньшее количество нитратов перед посевом, ухудшение фитосанитарной обстановки.

Чтобы сделать более полное заключение о нулевой технологии, недостаточно данных деляночных опытов, надо использовать наблюдения в производственных масштабах. Так, во многих хозяйствах севера Костанайской и Северо-Казахстанской областей после отказа от осенней обработки почвы весной после таяния снега на полях наблюдалось образование лагун в результате плохого впитывания талых вод. Вследствие этого хозяйства сами перешли к осенней обработке почвы щелерезами или глубокорыхлителями. Таких явлений не может быть в деляночных опытах. В целом в наших условиях у нулевой технологии наблюдается больше недостатков, чем преимуществ, и поэтому ее нельзя рекомендовать в широком плане. Конечно, отдельные ее элементы, как прямой посев или отсутствие осенней обработки почвы, могут использоваться в разных природных зонах без проблем.

Оглядываясь на пройденный путь, можно сказать, что сделано немало, самое главное, что многие рекомендации нашли подтверждение в производстве. В основном вопросе моих работ – переходе от зернопаровых севооборотов к плодосменным – еще много неизученного. Эту работу надо продолжить в разных природных зонах. Ее нельзя считать законченной, пока в практике остаются зернопаровые севообороты с короткой ротацией. Чистого пара не должно быть, но для этого надо повысить культуру земледелия. Вопросы обработки почвы остаются актуальными всегда. Вопросы защиты растений от сорняков, вредителей и болезней в последние годы стали более актуальными, чем раньше. Экологизация земледелия – новое направление, которое обещает обогатить новыми знаниями эту науку. Агротехника полевых культур требует детальных исследований, в особенности по новым культурам. Даже, казалось бы, в таком давно изученном вопросе, как сроки сева яровой пшеницы, если вдуматься, есть еще много неясностей. Поэтому работы хватит не одному поколению ученых.

Опубликовано в журнале "Аграрный сектор" №1(39), 2019 г.