Главный землеустроитель Казахстана

"Аграрный сектор" №1 (55) за апрель 2023 года

В марте прошлого года исполнилось 110 лет со дня рождения известного ученого-агрария, доктора экономических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Казахской ССР, почетного гражданина Астаны Моисея Ароновича Гендельмана.

Юбилей ученого был торжественно отмечен в Казахском агротехническом университете имени Сакена Сейфуллина. И это не случайно: Моисей Аронович стоял у истоков его создания. Вуз был организован в 1958 году, а Моисей Аронович в 1961 году стал его ректором и проработал в этой должности более двадцати лет.

Именно М. А. Гендельману выпала высокая честь заложить фундамент высшего аграрного образования и науки в Северном Казахстане. Он считается основателем землеустроительной школы Казахстана. Его ученики работают сегодня в Казахстане, Украине, России, Узбекистане, Таджикистане, Азербайджане и Германии.

Вся жизнь профессора Гендельмана — яркий пример для молодых ученых, посвятивших себя научно-педагогической деятельности. Он достиг больших высот в землеустроительной науке и построил блестящую карьеру только благодаря своим способностям, хорошим учителям и трудолюбию. Прошагал долгий тернистый путь от студента Житомирского землеустроительного техникума до профессора, ректора, почетного гражданина столицы Казахстана.

Он подготовил 47 кандидатов и 8 докторов экономических наук. Под редакцией М. А. Гендельмана и в соавторстве с другими учеными вышло несколько учебников, которые сегодня стали классическими трудами для нескольких поколений студентов-землеустроителей, три десятка крупных монографий и большое количество различных публикаций.

Биография Моисея Ароновича богата событиями. Он был активным участником таких важнейших исторических событий, как коллективизация, Великая Отечественная война, освоение целинных и залежных земель, обретение Казахстаном независимости и переход к рыночной экономике.

В составе рабочей группы Мажилиса он принимал участие в составлении новой концепции рационального использования и охраны земель, принятой Правительством РК, в разработке Земельного кодекса, а также других нормативных актов, в подготовке инструкций по межхозяйственному землеустройству, новой методики составления районных схем землеустройства.

М. А. Гендельман был награжден пятью орденами: «Отечественной войны второй степени», «Красной Звезды», «Знак почета», «Дружбы народов», «Трудового Красного Знамени», многими медалями, пятью Почетными грамотами Президиума Верховного Совета Казахской ССР, многочисленными знаками отличия разных министерств и ведомств. Еще в 1968 году ему было присвоено почетное звание заслуженного деятеля науки Казахской ССР.

Моисей Аронович воспитал трех дочерей, у него шесть внуков, пять правнуков и есть праправнуки. На 90-м году жизни написал книгу «О мире, о войне и о матушке-земле» — своеобразный итог его жизни (некоторые выдержки из нее мы печатаем в этом номере).

Для окружавших его людей Моисей Аронович всегда был незаурядной личностью: его манера преподавания, эрудиция, умение увлечь аудиторию  становились предметом постоянных обсуждений как в студенческой, так и в профессиональной среде.

Память об Учителе живет до тех пор, пока его помнят ученики. Мы обратились к ученым, родственникам, коллегам, посмотрели публикации прошлых лет. И решили опубликовать эти воспоминания о Моисее Ароновиче в нашем журнале.

Память об отце

Светлана Треблер

Из выступления Светланы Треблер на Международной научно-практической конференции «Сейфуллинские чтения», посвященной 110-летию Моисея Ароновича Гендельмана. 15 марта 2023 года.

Мой отец не имел привычки писать дневники. Да и когда это было делать — он всегда был чрезвычайно занят. Даже отдых он понимал лишь как смену занятий. Но когда он достиг солидного возраста, то написал книгу, порывшись в своей, как он говорил, «компьютерной» памяти. 

Моисей Аронович с супругой Александрой Максимовной и дочерями (слева направо): Светланой, Тамарой, Ириной.

Отцом была прожита большая жизнь. Родился папа в глухой хуторской деревне украинского Полесья. В семье было восемь детей, он — самый младший. Дата рождения была установлена приблизительно, со слов родителей и близких.

С болью в душе он вспоминал о матери. Как тяжело ей пришлось растить «семерых по полатям», мал-мала меньше. Все детство и отрочество ему запомнилось тем, что дети просили у матери поесть. А она, особенно с тех пор, как заболел отец, зарабатывала на хлеб продажей молока, сливок, сметаны, ягод, собранных сестрами в лесу. Мать ходила по хуторам, продавая иголки, нитки, другую мелочь, и возвращалась не с деньгами, а с тяжелым заплечным мешком, нагруженным разной снедью. И принесенную с базара булочку делила между младшими. Дети, как деликатес, ели ее с черным хлебом.

Отец не получил системного, методически последовательного образования. Начал учебу в хедере, затем попал сразу в четвертый класс сельской школы. В пятом классе не учился, так как в селе была только начальная школа, а в Олевск, до которого было 12 километров, его родители не в состоянии были возить. В 1927–1929 годах он учился в Олевской украинской школе в шестом и седьмом классах. Его взяли на содержание тетя и дядя, у которых и без него было четверо детей. Это было тяжелое время НЭПа. Хотя мама постоянно снабжала «сидором» (несколько гречневых лепешек, бульба, банка кислого молока и баночка колотуши — что-то вроде повидла из черники или брусники). Чтобы не чувствовать себя лишним ртом и не голодать, он вынужден был наняться репетитором к сыну купца-нэпмана Геренрота. В свои 14–15 лет папа усиленно натаскивал, особенно по математике, а также и другим предметам, лодыря-барчука Иосифа.

Несмотря на все трудности, программу семилетней школы отец усвоил неплохо. Весной 1929 года в адрес Комнезама (Комитета незаможных селян) поступило предложение Житомирского землеустроительного техникума направить кого-нибудь из грамотных детей членов Комнезама для поступления на первый курс. Как ему потом рассказывали, кто-то, прочитав обращение, произнес: «А хто у нас наиграмотнейший? Мабуть краще Мевши Гарелевого на селi нэма». Так папа в свои 16 с небольшим лет оказался среди абитуриентов техникума.

В июне, прибыв в Житомир, он узнал, что в программе вступительных экзаменов логарифмы, прогрессии, тригонометрические функции. Но отец не растерялся, взял в библиотеке таблицу семизначных логарифмов и тригонометрию, занял место в общежитии, получил матрацную наволочку, набил ее соломой и с утра до позднего вечера, лежа на матраце, стал «грызть гранит науки». Подготовился к экзаменам хорошо, и в сентябре с огромной радостью услышал из уст директора техникума, что зачислен на первый курс «сын члена Комнезаму Гендельман Мусiй Аронович».

В 1930 году на Украине произошла очередная реформа в образовательной системе: техникумы объединили с институтами, а профшколы назвали техникумами. Так отец оказался в Харькове, где он учился всего два года и три месяца, а производственная практика после второго и третьего курсов заняла львиную долю срока обучения. Ему было потом приятно вспоминать, как он, недавний сельский паренек, стоял на поле у мензулы с кипрегелем на доске и командовал второкурсниками, стоящими «на рейках». И с каким энтузиазмом и увлечением он занимался отслеживанием опорной сети, проводя измерения на триангуляционных пунктах!

Весной 1931 года после досрочной сдачи экзаменов за третий курс папа был назначен бригадиром геодезической бригады, в составе которой было несколько девушек-студенток второго курса. Моя будущая мама в другом селе занималась почвенными обследованиями. Там они и встретились, чтобы не расставаться 67 лет!

Но произошла очередная реорганизация: институт перевели в Одессу. Вместе с институтом в Одессе оказались и мои родители. Папа поступил в аспирантуру и одновременно начал работу ассистентом кафедры землеустройства.

В 1934 году, 24 марта, наши родители оформили свой брак. Мне бы хотелось рассказать о такой легенде нашей семьи. Врачи заявили маме, что из-за сильного малокровия, развившегося из-за недоедания, у нее не будет детей, и папа принял следующие меры: пошел на рынок (в 1934 году продовольственный рынок несколько улучшился) и, накупив продуктов, особенно много сала, стал ее усиленно «откармливать». «Подкормленная» салом студентка Шурочка не оправдала мрачные прогнозы врачей и 8 июня 1935 года родила прекрасное дитя — Томочку, мою старшую сестру. Папа же, став семьянином, нагружался безмерно: выполнял аспирантские задания, одновременно вел ассистентскую работу в ОСХИ и преподавал в Высшей сельскохозяйственной школе.

24 мая 1937 года отец защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата сельскохозяйственных наук. Решением квалификационной комиссии Наркомзема СССР от 4.03.1938 года ему была присуждена ученая степень кандидата сельскохозяйственных наук, а решением ВАК СССР от 29.03.1938 года — ученое звание доцента по кафедре «Землеустроительное проектирование и планировка сельских населенных мест».

А дальше была война. 26 июня 1941 года, в первые дни войны, отец стал рядовым солдатом вновь сформированной части — отдельной радиостанции особого назначения. Он был награжден медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» за расшифровку системы позывных радиостанций противника, которая дала возможность оперативно сообщать командованию о появлении перед фронтом новых его частей и соединений, и дислокации штабов. И когда студенты при встречах спрашивали его, сколько он убил гитлеровцев, он отвечал, что стрелял в них не он, а те, кто направлял снаряды дальнобойной артиллерии или сбрасывал бомбы на штабы и скопления войск противника по данным разведки. За годы войны, а он прошел ее от начала до самого конца, отец был награжден еще несколькими медалями и в 1945 году — Орденом Красной Звезды.

Сильнейшие переживания во время войны были связаны с эвакуацией семьи из Одессы морем. Маме с детьми удалось остаться в живых (а бабушка и моя тетя умерли на этом пароходе и упокоились навеки в море). Отцу удалось помочь семье с эвакуацией. Они оказались в Киргизии и, хотя страшно голодали, все же выжили.

В конце войны его часть получила приказ о передислокации на Дальневосточный фронт. Отец был назначен начальником эшелона. В пути, после поездки через Прагу в Баден-Баден под Веной, после получения документов их перегрузили с узкой колеи на широкую в районе Бреста. Так случилось, что в это время отец упал с большой высоты в овраг, сломал ребро, получил сильные ушибы и был госпитализирован в Тамбове. Пока вернулся на костылях в свою часть и долечивался в Уссурийске, Квантунская армия была разгромлена. Война с Японией закончилась. Войну на Тихом океане он закончил тем, что отвез в Хабаровск сборник тактико-технических данных радиостанций Восьмой армии США, базировавшейся на японском острове Окинава. Как сообщали ему позже однополчане, этот сборник служил пособием в специализированных военных училищах в послевоенные годы. Отец шутил, что сборник с приложением схемы несложно было составить, так как американцы, в отличие от нас, любивших издавна чрезмерно секретничать, все покрывать завесой государственной тайны, «шпарили» открытым текстом без всяких лишних кодов и шифров.

В Берлин отец приехал в первые дни после победы из-под Дрездена, расписался на стене рейхстага, едва найдя на ней место для подписи. Отец как бы предвосхитил будущее, когда ныне предлагается очистить стены рейхстага от надписей: написал не мелом, не чернилами и даже не тушью, а воспользовался валявшимся поблизости на развалинах гвоздем, отыскал мягкую деревянную часть и начертал: «Пришел Моисей из Одессы, чтобы вы больше к нам не приходили». Демобилизация отца задержалась до мая 1946 года, когда он был отозван Правительством Украины среди группы специалистов и ученых и направлен в тот же Одесский СХИ.

Отец пишет, что поколение фронтовиков-победителей не почивало на лаврах. И он был одним из них: став в 1957 году доктором экономических наук, отец приехал на Целину создавать новый сельхозинститут. В начале марта 1958 года его разыскали в Киеве на научно-производственной конференции и передали телеграмму Главка: срочно прибыть в Москву для отправки в Акмолинск. Приказом от 7 марта он был назначен заместителем директора по научной и учебной работе Акмолинского СХИ, куда немедленно и отправился.

Отец ступил на акмолинскую землю 12 марта 1958 года, преодолев многотысячное расстояние поездом до Москвы за 32 часа и из Москвы — за 109 часов. В первую очередь, как тогда было принято, он зашел в обком партии. Он вспоминал: «Тогдашний завсельхозотделом А. Щербаков мне на «полном серьезе» задал вопрос: «Вы из каких будете, высланных или присланных?» и добавил в ответ на мое недоумение: «Все прибывающие к нам относятся к одной из этих категорий». А секретарь обкома А. В. Андреева задала вопрос: «Надолго ли к нам?» На его ответ: «Вроде сжег все мосты» отозвалась: «Бывает, восстанавливают…».

В течение 22 лет (с 1961 по 1983 г.) отец работал ректором Целиноградского СХИ. Одновременно со дня основания института до 1994 года руководил кафедрой и отраслевой научно-исследовательской лабораторией по землеустройству и земельному кадастру. Отец продолжал активную научную, педагогическую, воспитательную, общественную деятельность, руководил большой научной школой, известной далеко за пределами Казахстана, до самой смерти в 2005 году. Он — автор нескольких учебников и учебных пособий, многочисленных научных и научно-популярных работ. Награжден Орденами Знак Почета, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны второй степени, Дружбы народов.

Организованный с его большим участием сельскохозяйственный институт – ЦСХИ (как тогда расшифровывали, «Целиноградский самый хороший институт») теперь превратился в крупнейший вуз страны и стал одним из основных поставщиков агрономов, инженеров и экономистов для огромного земледельческого региона Казахстана. Замечательный коллектив Аграрного университета всегда был его трудовой семьей. В нем много учеников и воспитанников М. А. Гендельмана, которыми он неизменно гордился.

От имени нашей большой семьи Моисея Ароновича Гендельмана, от имени его потомков, я от всего сердца благодарю администрацию и коллектив Аграрного университета за память, сохраненную и сохраняемую о нашем отце и дедушке. Светлая память о нем, о видном ученом, почетном гражданине города Астаны, орденоносце, ветеране Великой Отечественной войны освещает всю нашу жизнь.

Человек-легенда

О памяти Моисея Ароновича Гендельмана ходят легенды. Он знал все телефоны МСХ СССР, он помнил имя, отчество, фамилию всех (около 1000) сотрудников вуза, он мог цитировать многих ученых по разным работам.

Михаил Давидович Спектор. 2014 г.

А вот не легенда, а случай из моей работы с Моисеем Ароновичем. Нас пригласили в Алексеевку на заседание технического совета для сдачи работы по районной планировке. Я руководил лабораторией и готовился. По дороге в автобусе Моисей Аронович слушал мое сообщение около часа. А когда мы приехали, его пригласили доложить, и он ровно час пересказывал все, что услышал от меня.

К концу жизни (92 года) он уже плохо слышал и видел, но с гордостью, показывая на свою голову,  говорил: «Этот компьютер мне не изменяет». Он читал лекции по памяти, делал часовые доклады без всяких записей. Студентом я слушал его лекции в Одесском СХИ и с другом делил преподавателей на тех, кто читал «по нотам» и «без нот». Последних, в том числе Моисея Ароновича, слушали с большим вниманием.

Физически Моисей Аронович был здоров, любил спорт и удивлял своим умением плавать по часу, не уставая и не замерзая. Вечером, перед сном, в любую погоду он выходил на прогулку.

Один из талантов Моисея Ароновича — умение излагать свои мысли. Фраза строилась легко, прозрачно, естественно. Речь струилась, как вода из родника. Несколько фраз — и мысль оратора становилась четкой и понятной аудитории. Мысль за мыслью, фраза за фразой — и логика всего выступления выстраивалась в виде системы доказательств, убедительных примеров, ярких характеристик. Литературная речь, умение связать общее с частным, пословицы и поговорки, сравнения с героями известных произведений — все это покоряло любую аудиторию, люди слушали и часто восхищались. А он говорил как дышал.

Сделать труд не тягостным бременем, а увлечением и радостью, работать с вдохновением, получать награду в конце каждого дня в виде виртуального самоотчета об успешно проделанной работе — вот его жизнь. Он говорил: «Человек счастлив, если на работу идет с желанием, а с работы торопится в семью». Жизнь построить так, чтобы работать каждый день по 12 часов, не просто. Но за десятки лет он ни разу не был на больничном.

Для Моисея Ароновича в юношеские, полуголодные годы главным стало обучение. К началу войны он успел получить высшее образование и стать кандидатом наук, преподавателем вуза.

Во время войны молодой солдат быстро стал офицером. Он умел объединять разведданные, расшифровывать радиоперехваты и определять места нанесения артиллерийских и авиаударов.

В годы подъема целины он, имея работу в Одессе, квартиру и даже дачу, решается поехать в Казахстан. Берётся за создание вуза в городе Акмолинске, где институтов никогда не было, как и не было научных сотрудников. Его привлекал простор во всем: в возможности строительства нового, в воспитании молодых специалистов, в решении задач землеустройства огромных по площади территорий.

Еще в студенческие годы я впервые услышал от Моисея Ароновича слово «махаевщина» и лишь потом понял, что имеется в виду. Некоторые по любому поводу машут рукой, отбиваясь от любой работы или поручения: «Я не я, и хата не моя». Моисей Аронович на это реагировал страстно, эмоционально, он не любил молодых «пенсионеров» и всячески поощрял инициативу.

Много лет он был ректором, квартиры распределял, автомашины делил, к наградам представлял. И… ни одной жалобы! Десятки лет оставаться объективным, не давать поводов для сплетен — это непросто. А ведь каждые 2–3 года строился жилой дом, и очередные 20–30 семей получали квартиры. А в их старые квартиры въезжали те, у кого ничего не было. Все это было продумано до мелочей. И благодарных очередь росла.

Делать добро людям — было записано в его душе. Десятки лет он вел диссертационные советы. И никогда никто не слышал от него окрика, грубости, оскорблений. Спокойно задавались вопросы, многие из них были сформулированы так, что в них были скрыты и ответы. И студентам он редко ставил двойки, ссылаясь на профессорский либерализм.

Моисей Аронович никогда не врал. Но ведь жизнь не так проста и прямолинейна. И здесь он находил выход: «Не обязательно все говорить, можно о чем-то умолчать. Не врать, сказать и позже можно».

Финансовое состояние его семьи строилось на зарплате. Других доходов не было.

Ученые советы под руководством Моисея Ароновича становились своеобразной школой организации вузовского дела. Их отличали подготовленность и продуманность. Но главное было в другом — страстность выступлений самого ректора и наличие в качестве составной части таких заседаний дискуссии по разным вопросам. Обсуждения велись темпераментно, искренне, с душой. Шпаги скрещивались, искры летали. Уходили с заседаний уставшими, но морально удовлетворенными.

Этот накал эмоций имел практический результат: люди настраивались на нужную волну и брались за работу с энтузиазмом. Председатель совета знал, что делать, как и когда.

Отмечу еще одну особенность проведения ученых советов. Бывало, что назывались имена передовых работников. Но главный, побуждающий мотив был в другом — отмечались хорошие работники и не замечались плохие.

И все же ведущим правилом руководителя было древнее правило: «Делай как я».

Одной из задач руководителя является поддержание нормальных отношений между людьми. А ведь в коллективе без столкновения мнений, амбиций, характеров, нравов не бывает. Моисей Аронович говорил: «Я, как пожарный, хожу тушу пожары. Знаю, кто выступит в роли прокурора, защитника, обвиняемого. Не дать разрушить коллектив, умерить страсти, свести их в плодотворное русло — моя задача». Не позавидуешь, но это – дело первого руководителя.

Еврей по национальности, Моисей Аронович хорошо знал, что такое антисемитизм, русофобия и расизм. Он не был формальным интернационалистом, он им был по жизненному опыту, по убеждению, на основе повседневного общения с людьми разных национальностей.

Его жена Александра Максимовна была украинкой. Его дочери вышли замуж: одна за русского, другая за еврея, третья за казаха. Отношения с человеком строились независимо от его цвета глаз, кожи и волос.

Перу Моисея Ароновича принадлежит около 300 публикаций, в том числе более десятка книг. Условно можно разделить весь научный багаж на две части — украинскую тематику и целинную, то есть до 1957 года и после, вплоть до 2005 года.

В довоенный период его работы были посвящены формированию землепользований колхозов, внутрихозяйственному землеустройству, образованию первых общественных производственных центров, колхозных ферм, хозяйственных дворов.

В послевоенный период он пишет о землеустройстве укрупненных колхозов, введении севооборотов, планировке сельских поселений. Целинный этап его работы открывается статьями по первичным формам организации территории в целинных совхозах. Он исследует размеры хозяйств и хозяйственных подразделений, принимает активное участие в дискуссиях, выступает против гигантомании.

Особое место в творчестве Моисея Ароновича занимает районная планировка. Он выступает с теоретическими статьями, пишет монографии и учебные пособия по этому новому направлению.

Обычно стабильный учебник по землеустроительному проектированию готовил головной вуз — Московский институт инженеров землеустройства. Но в 1980-х годах честь возглавить авторский коллектив по подготовке нового учебника была предоставлена Моисею Ароновичу. Он привлек к работе над учебником 5 профессоров и 8 доцентов из Москвы, Целинограда, Воронежа, Омска иЛьвова.

В последние годы он активно включился в законодательную работу — подготовку Земельного кодекса. Не раз со страстью молодого человека выступал в дискуссиях по земельным отношениям в Мажилисе Парламента РК.

Утверждение о том, что незаменимых людей не существует, еще недавно принималось как истина. В чем-то это так. Особенно, если речь идет о работниках массовых профессий. Ушли с завода сотни, пришли другие. Может быть, новые работники даже лучше подготовлены, чем уволенные. Однако, когда речь заходит о работниках творческого сектора, об ученых, положение меняется. Здесь имеет место не массовый, а штучный «товар» и личностный подход. И новый вопрос: речь идет о людях или о работниках?

Если работников можно менять, то как менять людей?

Не вдаваясь глубоко в философию этой проблемы, отметим, что ректора вуза может сменить другой ректор, профессора — другой профессор. Но человека заменить другим человеком невозможно, даже если это рядовой гражданин.

Прошли годы после смерти Моисея Ароновича. Никто его не заменил как профессора, как руководителя научной школы. Никто и никогда его не заменит как человека. Замены не будет. Но память о нем осталась и переживет нас. Остались монографии, учебники, ученики. Остались университет, научная школа по экономике и землеустройству.

Он прожил долгую жизнь. Прожил по принципам, руководствуясь своими целями, своим пониманием добра и зла. Он себя не жалел — ни в войну, ни в миру. Всегда была цель, и ее надо было достичь. Физический уход из жизни — это начало другого пути. Осталась память, сугубо материальная (здесь и учебные корпуса, «сельхозинститутские» жилые дома для сотрудников, общежития для студентов), литературная, научная и учебно-методическая работа в виде научных статей и монографий, учебников и учебных пособий, пособий производственного характера (инструкции, указания). Осталась научная школа в лице кафедр землеустроительного факультета, докторов, доцентов, кандидатов наук. Жива память о Моисее Ароновиче. Гендельмане у коллег, сотрудников, сверстников, тысяч выпускников. Его помним, ценим, он не забыт...

М. Д. Спектор,

профессор, ученик и коллега Моисея Ароновича

Статья из книги М. Д. Спектора «Прошлое с нами» (Астана, 2014 г.). Публикуется с сокращениями.

Слово о моем Учителе

Хочу отметить выдающуюся роль Моисея Ароновича в создании и становлении Акмолинского сельскохозяйственного института, ректором которого он был течение 23 лет. За это время им была создана материальная база и коллектив, которые позволили институту в течение короткого времени стать крупнейшим аграрным вузом Казахстана, выпускники которого уверенно определили уровень многоотраслевого сельского хозяйства Северного Казахстана. Сельскохозяйственный институт, несомненно, был его детищем, становлению которого он отдал всю свою энергию, душевные силы и многие годы своей жизни.

Главным результатом своей деятельности сам Моисей Аронович считал создание дееспособного трудового коллектива вуза с теплым морально-психологическим климатом. Преподавательский состав института пришлось тогда формировать с нуля и создавался он путем приглашения известных в СССР и Казахстане ученых в области физики, механики, агрономии, биологии, зоологии, архитектуры и других специальностей. Надо было суметь убедить уже состоявшихся специалистов высшей квалификации оставить свой налаженный быт, стабильную работу и переехать в Казахстан, чтобы начать здесь новую жизнь. Приглашенные ученые смогли быстро начать аспирантскую подготовку в Акмолинске и формировать преподавательский состав уже из своих выпускников вуза.

Коллектив ученых в области землеустройства создавался несколько иначе. Его основу составлял десант молодых преподавателей, прибывших в Акмолинск вместе с Моисеем Ароновичем. Это были Михаил Спектор, Петр Шевченко, Эмма Шойхет, Адольф Мохов. К ним в самом начале присоединилась Екатерина Тихомирова, выпускница Московского института инженеров землеустройства. К этим специалистам, составлявшим костяк преподавательского состава кафедр, позже добавились первые и последующие выпускники землеустроительного факультета, поступившие в аспирантуру к Моисею Ароновичу и Михаил Давидовичу Спектору. Среди них необходимо отметить Ступакова, Томилина, Ткачука, Есеркепова, Кромер.

Я закончил землеустроительный факультет в 1972 году и почувствовал тягу к научной работе под влиянием моего руководителя дипломной работы, молодого тогда преподавателя Сергея Ткачука, талантливого ученого и аспиранта Моисея Ароновича. Позже он стал заведующим кафедрой земельного кадастра и доктором экономических наук. Остаться в институте по распределению мне не удалось, и я уехал в Усть-Каменогорский филиал Казгипрозема, в котором проходил преддипломную практику. Работая в Восточном Казахстане, я в течение трех лет приезжал в Целиноград на научные конференции, в ходе которых мне удавалось один раз в год встречаться с Моисеем Ароновичем и общаться лично. Я стремился поступить к нему в аспирантуру. Позже мы с ним встречались и общались много раз, но эти первые три встречи врезались в мою память особенно ярко. Он поразил меня своим доброжелательным отношением к простому инженеру. Будучи ректором крупнейшего вуза, он находил время для общения со мной. При первой такой встрече он сориентировал меня на необходимость сдачи кандидатских экзаменов, а во время второй уговорил меня поступить в заочную аспирантуру, будучи очень удивлен тому факту, что я уже сдал экзамены по философии и иностранному языку в вузах Усть-Каменогорска. В тот год для меня не было места в очной аспирантуре. Отчетливо помню использованную им тогда в ходе нашего разговора пословицу «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Еще через год и благодаря его усилиям главк вузов МСХ выделил для меня место и перевел меня с заочной в очную аспирантуру. С этого момента я стал его очным аспирантом, а позже ассистентом и преподавателем возглавляемой им кафедры.

В качестве аспиранта мне, к сожалению, нечасто удавалось встречаться с Моисеем Ароновичем. Он был очень занятой человек, являясь ректором крупнейшего вуза, заведующим кафедрой, лектором, научным руководителем у многих очных и заочных аспирантов… К нему стремились попасть на прием как преподаватели вуза, так и приехавшие специально к нему на встречу гости из других институтов, руководители сельхозпредприятий и многие другие. Поэтому он выкраивал время и встречался со мной у себя дома в выходные дни. В ходе этих встреч Моисей Аронович делал свои замечания по отдельным разделам моей работы, которые находил время предварительно прочесть. После этих домашних встреч я внимательно изучал страницы текста с его пометками. Он очень тщательно редактировал текст и делал нередко весьма резкие комментарии в отношении отдельных моих выводов (типа «гора родила мышь»). При этом соглашался и с моими возражениями. Он не давил на меня своим интеллектом и огромным опытом, а предоставлял свободу в выборе темы диссертации, сбора материалов, экспериментальных расчетов. Своими точными и меткими замечаниями Моисей Аронович добивался от меня более четких формулировок в ходе описания итоговых выводов. Отчетливо помню его требование подчеркивать собственное авторство при написании текста диссертации и формулировки выводов. Последнее мне особо нравилось.

С этого момента мне посчастливилось многократно общаться и наблюдать Моисея Ароновича как талантливого руководителя, ученого и воспитателя. Его роль в моем становлении как ученого огромна, а моя благодарность ему за это безгранична. В НИИ экономики Сибирского отделения Академии сельскохозяйственных наук я защитил в 1978 году кандидатскую, а в 1987 году докторскую диссертацию (ее ВАК СССР признал лучшей докторской диссертацией года в области аграрной экономики). А ведь я был лишь одним из многих. В общей сложности под его научным руководством были защищены 52 докторские и кандидатские диссертации. Это огромный труд настоящего Учителя с большой буквы, требовавшего от него небывалых усилий. Равного Моисею Ароновичу ученого в этом плане мне по сей день встретить не пришлось.

По огромному числу диссертационных работ он выступил официальным оппонентом в ходе их защиты. Многие соискатели ученой степени доктора экономических наук из других вузов перед защитой пытались сперва заручиться его поддержкой. Помню, что свою работу ему привозил Виктор Хлыстун, в то время проректор по научной работе Московского института землеустройства, позже министр сельского хозяйства России в правительстве Ельцина, а сегодня академик Академии наук России.

Авторитет Моисея Ароновича и уважение к нему как руководителю и ученому были огромны не только в своем коллективе и в Казахстане, но и далеко за его пределами. Я мог наблюдать уважение к нему и его абсолютный авторитет среди профессоров и доцентов вузов России, Прибалтики, Украины и Республик Средней Азии. Такое же отношение к нему я видел у крупнейших ученых-экономистов СССР, членов ученого совета при Сибирском НИИ экономики в Новосибирске.

Вот таким остался Моисей Аронович в моей памяти, и я благодарен судьбе за его участие в моей жизни, за право назвать его своим Учителем.

Яков Мауль

Март 2023 г., Нюрнберг, Германия

(Яков Яковлевич в 1991–1993 годах работал ректором Целиноградского сельскохозяйственного института. — Прим. ред.)