Александра Зайцева: судьба и наука

21 сентября 2015 года исполнилось 115 лет со дня рождения Александры Алексеевны Зайцевой (1900–1981), известного ученого-почвоведа, лауреата Ленинской премии, ближайшего соратника академика А. И. Бараева. Сегодня мы публикуем материалы наших авторов, посвященных этой замечательной и сильной женщине, судьба которой была тесно связана с историей советской и казахстанской аграрной науки.

Александра Алексеевна Зайцева родилась под Армавиром в станице Николаевской 21 сентября (4 октября) 1900 года. Обучалась в сельском высшем начальном училище. В 1923 году поступила в Сельскохозяйственную академию им. К. А. Тимирязева. Окончила ее в 1928 году и была оставлена на кафедре почвоведения. Имела научные контакты с Д. Н. Прянишниковым, А. Г. Дояренко, А. В. Чаяновым, А. Ф. Фортунатовым. Консультировалась у профессора В. Р. Вильямса, признанного ученого-почвоведа. С 1931 по 1934 год – заведующая отделом почвоведения в Институте каучука и гуттаперчи в Москве. На этом посту Зайцева заменила Д. М. Новогрудского, с которым снова встретится уже в Карлаге. Затем А. А. Зайцева трудилась в отделе географии Всесоюзного института растениеводства (ВИР), во главе которого стоял Н. И. Вавилов. Потом она перевелась на Ярославскую селекционную станцию.

Как заведующая отделом географии растений ВИР А. А. Зайцева имела все возможности работать над диссертацией. Отношения с Н. И. Вавиловым складывались достаточно хорошие: готовила для него необходимые материалы, работала с первоисточниками. Время требовало новшеств. На первый план выходили прикладные задачи.

И тут в жизни Александры Алексеевны произошел резкий поворот. 7 июля 1938 года она была арестована как член семьи изменника Родины (ЧСИР). ОСО при НКВД СССР осудило ее на три года ИТЛ, и из Ярославля Зайцева отправилась в АЛЖИР[1] – отметка о прибытии датирована 9 ноября 1938 года. Освобождена она была 22 мая 1941 года[2].

После освобождения А. А. Зайцева работала на Карагандинской сельскохозяйственной опытной станции (СХОС), занималась вопросами агротехники, используя основные положения учения академика В. Р. Вильямса. Станция тогда развернула опыты по изучению 12 полевых травопольных и 4 кормовых севооборотов. Разрабатывалась эффективная система обработки почвы и агротехнические исследования по внесению удобрений. На практике проверен посев озимых культур по стерне и сроки распашки полей. Так, весной 1944 года от выдувания уцелели только посевы по стерне. В зиму 1945–1946 годов рожь, посеянная по парам, погибла на 97%, а посеянная по стерне – всего на 3%.

Карлаговский период жизни А. А. Зайцевой богат на встречи и взаимодействие с учеными и практиками сельскохозяйственной науки.

Среди прежних знакомых А. А. Зайцевой был Новогрудский Давид Моисеевич (1898–1953)[3]. Известный советский микробиолог, уроженец Варшавы, выпускник МГУ. В последующем заведующий лабораторией микробиологии во Всесоюзном институте каучука и гуттаперчи (1929–1931), Микробиологическом институте Наркомпроса РСФСР (1932–1935), Институте микробиологии АН СССР (1935–1938). Директор Института микробиологии Г. А. Надсон (1867–1939) был арестован 29 октября 1937 года. Пострадал и Д. М. Новогрудский. Его отправили в Карлаг и зачислили в штат СХОС, где он работал с 1940 года в лаборатории физиологии растений и микроорганизмов, продолжал начатые исследования по изучению почвенных микроорганизмов[4]. Горячо преданный науке исследователь погиб в ГУЛАГе. Сохранилась рукопись его трудов, изданная в 1956 году[5].

Часть научных рекомендаций А. А. Зайцева публикует. В местном печатном органе – газете «За социалистическое животноводство» появляются ее краткие, но весьма полезные статьи:

•  Внедрение посева бобовых культур на песчаных почвах (1943, 24 февраля)
•  Агротехника на весеннем севе (1943, 22 апреля)
•  О вспашке пласта многолетних трав (1943, 25 августа)
•  О борьбе с падалицей подсолнечника и проса (1943, 10 июля)
•  О кормовых севооборотах (1943, 20 ноября)
•  Фабрика зерна (1945, 23 августа)
•  К посеву озимых культур (1945, 30 августа. Соавтор А. А. Корнилов)
•  Отрадное исключение (1945, 13 сентября).

От ученых Карагандинской сельскохозяйственной опытной станции ждали конкретного воплощения разработанных рекомендаций. Многое зависело от начальников лагерных отделений. Среди таких руководителей, увлеченных внедрением новых приемов агротехники, был начальник «Родниковского огорода» П. И. Сильченко. Он в порядке содержал защитные лесополосы, а внедрение севооборотов считал необходимой нормой для получения хороших урожаев. 23 августа 1945 года газета «За социалистическое животноводство» публикует довольно большую статью П.И.Сильченко «Наука помогает производству». Здесь он называет пятерку самых активных сотрудников станции, которые оказывали заметную поддержку лагерным отделениям. Первой он называет А. А. Зайцеву, следом старшего научного сотрудника Б. Л. Одинцова, заместителя директора станции по научной работе А. А. Корнилова, сотрудника группы яровой пшеницы отдела селекции и семеноводства Д. М. Новогрудского, старшего научного сотрудника группы озимых культур Б. Н. Мухачева.

Об авторитете А. А. Зайцевой свидетельствует и такой факт. В 1945 году торжественно отмечалось 25-летие Казахской ССР. Карагандинская СХОС получила статус участника выставки. Подготовили экспонаты – образцы яровых и озимых культур, корнеплодов, овощей. Красочно оформили диаграммы, таблицы, фотоснимки. Отобрали печатные работы сотрудников станции. Всю организаторскую работу – подготовку, перевозку и оформление стенда в Алма-Ате – курировала А. А. Зайцева. Достижения СХОС были отмечены наградами. Со временем агротехнические советы А. А. Зайцевой стали печатать в областной газете «Социалистическая Караганда»:

•  Севообороты для Карагандинской области (1946, 4 января. Соавтор А. А. Корнилов)
•  Агрохимия и семеноводство многолетних трав (1946, 14 июля)
•  В срок и качественно провести посевы озимой пшеницы (1951, 19 августа)
•  Высокая культура земледелия – залог успеха (1952, 10 февраля)
•  Шире применять прогрессивные приемы агротехники (1954, 8 июня).

Министерство сельского хозяйства Казахской ССР издает ряд брошюр А. А. Зайцевой в качестве рекомендаций по уходу за посевами яровой пшеницы[6]. Московский Сельхозгиз выпускает ее первую солидную работу по теме яровой пшеницы[7].

Неудивительно, что и кандидатская диссертация А. А. Зайцевой была посвящена культуре пшеницы. Здесь она приводит данные своих 27-летних наблюдений за обработкой почвы, сроком сева, глубиной вспашки, количеством севооборотом, внедрением удобрений, подготовкой семян, орошением для разных сортов яровой пшеницы. Использован был и опыт Т. С. Мальцева по безотвальной обработке почвы. Диссертант выразила благодарность своим помощникам, среди которых выделялись К. Д. Постоялков и А. Н. Анисимов. А. А. Зайцева стала кандидатом сельскохозяйственных наук в 1958 году, ровно через 20 лет после ареста[8].

Перейдя на работу во ВНИИЗХ[9], Александра Алексеевна с 1959 по 1980 год заведует отделом почвоведения, покоряя коллег эрудицией и доброжелательностью. Многочисленных друзей карлаговского периода своей жизни поздравляла открытками перед праздниками. Работавшая с ней Г. И. Рязанова вспоминает[10]: «Александра Алексеевна была мозгом и душой отдела почвоведения. Могла любой честно выполненный экспериментальный материал преобразовать в красивую стройную теорию. В любом предложении в производство требовала основательной теоретической проработки. Она говорила: безотвальная обработка теоретически слабо обоснована, ее нужно доказать, и для доказательства привлекала и микробиологию, и биохимию почв наряду с агротехническими исследованиями. Прибавка урожая для нее еще не была решающим аргументом. Защитить, не навредить, сохранить почву от водной, ветровой, биологической эрозии было ее целью, сберечь гумус была ее основная задача. Она спорила, убеждала, ссорилась и мирилась с нами, соглашалась с нашими доводами, если иногда была не права.

Она дала заряд какой-то светлой энергии для работы в науке, который остался в душе и не гаснет до сих пор, сохраняя о ней самую добрую, светлую память».

Хорошо знавший А. А. Зайцеву заслуженный агроном Российской Федерации В. К. Савостьянов емко описывает ее отношение к профессии: «Заботясь о судьбе степных почв, их сохранении, она постоянно напоминала, что только потомки смогут оценить истинные результаты сегодняшнего труда земледельцев, и считала, что ученые-почвоведы обязаны видеть, по крайней мере, на полвека вперед, как нынешняя работа отразится на плодородии земель, увеличит или уменьшит его.

А. А. Зайцева была хорошим организатором, эрудированным педагогом, чутким и внимательным человеком, активным пропагандистом достижений сельскохозяйственной науки, знаний о почвах и их охране и опубликовала 10 монографий и еще более 100 научных работ, она подготовила 8 кандидатов наук».

(публикуется в сокращении)

Юрий Попов, кандидат технических наук, Санкт-Петербург

Работа во ВНИИЗХ

В 1957 году вышла в свет книга А. А. Зайцевой «Яровая пшеница в острозасушливых районах» (издательство Сельхозгиз), а в 1958 году по многолетним исследованиям вопросов полеводства и кормопроизводства Александра Алексеевна защитила кандидатскую диссертацию.

В том же 1958 году Зайцева была приглашена заведовать отделом агропочвоведения во вновь организованный Казахский НИИ зернового хозяйства. В отделе было два или три человека, занимающихся вопросами мелиорации солонцовых почв для выполнения постановления об освоении на территории Целинного края 1,8 млн га солонцовых земель. Теоретические исследования генезиса, морфологии и мелиотивных свойств велись в многолетних стационарных опытах в различных почвенно-климатических условиях Акмолинской и Павлодарской областей.

К 1971 году были предложены рекомендации по улучшению естественных кормовых угодий на солонцовых почвах. Позже были выданы методические указания по составлению почвенно-мелиоративных проектов для КазССР, по которым было освоено в Казахстане 2,6 млн. га земель. Разработки представляли теоретическую новизну и были впоследствии защищены тремя докторскими диссертациями: В. И Кирюшина (ныне академик РАСХН), А. И. Еськова, В. В. Окоркова.

В 1956 году появились сведения о масштабах проявления ветровой эрозии на супесчаных почвах Павлодарской области и районах старой распашки карбонатных черноземов Кокчетавской области. К 1962 году ветровой эрозией было охвачено уже около 7 млн га. Пыльные бури повторялись в 1963 и 1965 годах. Перед отделом агропочвоведения, как и перед всем коллективом КазНИИЗХ, встала главная задача – защитить новые земли от разрушения без утраты их плодородия. Сама идея создания в структуре института отдела агропочвоведения была целесообразна.

Освоение значительных площадей земель плугами и дисковыми лущильниками в сочетании с особенностями почв и климата создавало предпосылки для проявления дефляционных процессов не только в Казахстане, но и в других степных регионах земледелия. Изучая отечественную литературу, А. А. Зайцева отмечала, что взаимодействие воздушного потока с поверхностью почвы зависит от многих причин, которые характерны для конкретных почвенно-климатических условий, и их следует учитывать. Не имея в распоряжении специального инструментария, проводили визуальные и упрощенные методы наблюдений в момент проявления эрозии на производственных полях. Ручными анемометрами фиксировалась скорость ветра, анализировался структурный состав переносимой почвы в отложениях.

Кустарно изготовленные автором этого материала пылеуловители устанавливались на различных фонах для улавливания агрегатного состава переносимых почвенных частиц. Одновременно многократно измерялась скорость ветра на высоте 0–15 см. При этом было отмечено, что перекатывание частиц затормаживается препятствиями в виде стерни, остатков соломы внутри поля и на его окраинах. Это давало только общее представление, но и оно было важно.

Позже методом моделирования была установлена пороговая скорость ветра для почвенных частиц разного размера в приземном слое воздуха. Агрегаты диаметром до 1 мм имеют пороговую скорость от 3,8 до 6,6 м/сек., более 1 мм – возрастает до 11,2 м/сек., что указывало на их разную роль в характеристике устойчивости поверхности к ветровой эрозии.

С помощью аэродинамической установки ПАУ-2 конструкции Бочарова А. П. (Павлодарская опытная станция, 1960, 1962, 1963 гг.) были найдены обобщенные зависимости между различной комковатостью почвы и количеством стерни, введено понятие эродируемости почвы, которая имеет три градации: допустимый, крайне допустимый пределы и умеренно устойчивое состояние почвы к ветровой эрозии. По уравнению эродируемости при различных сочетаниях элементов шероховатости и скоростей ветра оценивалась устойчивость почвы при различных приемах обработки.

Эти оригинальные работы были продолжены в отделе агропочвоведения научным сотрудником Е. И. Шиятым (ныне доктор наук) под руководством А. А. Зайцевой. Они были опубликованы (Е. И. Шиятый, 1965, 1967, 1970 гг., А. А. Зайцева, Е. И. Шиятый, 1968 г.). Таким образом, были конкретизированы два диагностических признака устойчивости почв к эрозии: комковатость верхнего (0–5 см) слоя почвы и количество пожнивных остатков.

В 1956 году после поездки в Канаду Александр Иванович Бараев писал: «Опыт земледелия в Канаде представляет интерес для районов освоения целинных и залежных земель нашей республики. Особенно заслуживает внимания борьба канадских фермеров с ветровой эрозией в провинциях прерий путем применения соответствующей системы обработки и других приемов, искореняющих сорняки и предохраняющих почву от иссушения и влияния ветров» (Избранные труды, том I, 1940–1962 гг.).

По просьбе Бараева некоторые образцы техники, применяемые в Канаде, были закуплены для проведения испытаний в условиях Казахстана.

В литературе часто специально подчеркивается, что канадская техника является прототипом для орудий и машин, создаваемых в СССР. Наверняка отечественные инженеры и конструкторы были знакомы с зарубежной техникой и ранее, но не было заказа от аграрной науки. В свое время этот заказ, после разрушительного действия ветровой эрозии на вновь освоенных землях, поступил от главного агронома целины (так его назвал писатель Гундарев В. В.) А. И. Бараева и коллектива Казахского НИИ зернового хозяйства.

Важнейшим вкладом в теорию и практику системы почвозащитного земледелия явилось обоснование и доведение до ГОСТов новых агротехнических требований к орудиям и машинам плоскорезного типа.

Требования включали следующие условия:

1. После прохода орудия на поверхности поля должно сохраняться максимальное количество стерни.
2. Содержание эрозионно опасных фракций в верхнем (0–5 см) слое почвы не должно возрастать по сравнению с исходным и не превышать допустимый предел.

Этим требованиям не соответствовали рабочие органы плугов, лущильников отвальной системы земледелия. Агротехнические требования к комплексу противоэрозионных почвообрабатывающих орудий и посевных машин разрабатывались в отделе агропочвоведения с 1959 года (Бараев, Зайцева, Госсен, 1963), затем они уточнялись с инженерами-конструкторами институтов механизации, машиноиспытательных станций и утверждались МСХ СССР и Союзсельхозтехникой.

В создании отечественных образцов новой техники участвовали десятки инженеров, конструкторов институтов механизации всей страны, было дополнительно основано конструкторское бюро по противоэрозионной технике в Целинограде.

В 1969 году состоялась выездная сессия ВАСХНИЛ в Ростове-на-Дону, на которой были обсуждены результаты исследований по защите почв от эрозии и приняты к внедрению рекомендации, разработанные ВНИИЗХ и другими научными учреждениями Казахстана и Сибири. Сессия поручила ВНИИЗХ (с 1961 г. институт получил статус всесоюзного) координировать все исследования в стране по проблеме защиты почв от эрозии.

Это расширило зону влияния по совершенствованию системы земледелия и системы машин и орудий для степных и засушливых регионов СССР, значительно укрепило связи с зональными институтами, институтами механизации и конструкторскими бюро.

В 1972 году за разработку и внедрение почвозащитной системы земледелия коллектив ученых был удостоен Ленинской премии. Лауреатами стали А. И. Бараев, А. А. Зайцева, Э. Ф. Госсен, Г. Г. Берестовский, А. А. Плишкин, И. И. Хорошилов. Эта премия является единственной присужденной в области сельскохозяйственной науки.

Э. Ф. Госсен, доктор сельскохозяйственных наук, академик НАН РК

Воспоминания об Александре Зайцевой

В 1958 году на ученом совете ВНИИЗХ директор Келлеровского опорного пункта И. Б. Годунов докладывал о проявлении ветровой эрозии в некоторых регионах Кокчетавской области. На полях колхоза «Новый путь» велись наблюдения за эрозией и были получены первые результаты. На этом же совете Э. Госсен, будучи младшим научным сотрудником опорного пункта, демонстрировал изобретенный им и кустарно изготовленный прибор для улавливания передвигающихся почвенных частиц во время пыльной бури. Александра Алексеевна Зайцева присутствовала на этом заседании и, по-видимому, оценила творческий подход молодого сотрудника. В итоге принятых ею мер он был переведен в отдел агропочвоведения института. В мае 1959 года Александра Алексеевна приехала в опорный пункт с приказом о переводе Э. Госсена на должность младшего научного сотрудника, а меня – старшим лаборантом. Знакомя с коллективом, она представила нас по имени и отчеству. Это было ее правилом. В течение последующих 20 лет (с 1959-го по 1979-й) все мы учились, работали, продвигались по службе, защищали диссертации и ежедневно чувствовали поддержку и внимание Александры Алексеевны.

Она была безусловным лидером среди руководителей отделов тех лет и пользовалась непререкаемым авторитетом в коллективе. При этом к ней обращались за консультацией студенты, аспиранты и ученые не только института, но и других научных учреждений. Мы всегда с нетерпением ждали ее выступлений на ученых советах, конференциях и совещаниях. Нередко только она видела проблемы и пути их решения с другой, неожиданной стороны.

Как-то на ученом совете А. А. Зайцева предложила историческую идею – организовать заповедник целины. Идея была поддержана академиком А. И. Бараевым и директором опытного хозяйства А. А. Селезневым. Было выделено 200 гектаров нетронутой вековой целины в одной из бригад на память потомкам.

Во время посещения института иностранными делегациями проводилась экскурсия в этот заповедник, где был подготовлен почвенный разрез метровой глубины. Надо было видеть их заинтересованность, ведь ступить на вековую первозданную целину доводится далеко не всем.

Своими размышлениями она делилась с нами в беседах, высказывала свои предложения и сомнения. А через несколько дней мы слышали уже стройную формулировку новых решений.

Она приучала нас вести ежедневные записи, а результаты полевых наблюдений оформлялись в двух экземплярах, при этом чистовой хранился в отделе. Она научила нас строить планы на предстоящий день не только для себя, но и для лаборантов и всех сотрудников, кто так или иначе был включен в общий научный процесс. Мы привыкли, что работы было всегда много. В первые годы жизни в институте условия были трудными: не хватало рабочих мест, в лаборатории вода была привозной, не было канализации, недоставало оборудования. Но несмотря ни на какую погоду, в поле мы выезжали на весь день на открытой грузовой машине.

В те незабываемые годы мы не были ограничены в средствах на науку и к запланированным по схеме вариантам опытов могли дополнительно заложить столько вариантов, сколько считали необходимым.

В быту Александра Алексеевна была неприхотлива и не придавала значения, как она обычно говорила, своему антуражу.

Заботливо, но корректно вникала в нашу жизнь, понимала нас, молодых. Хотя иногда журила за то, что в прошедшие выходные ничего не прочли полезного, а бегали в кино или потратили время на другие развлекательные мероприятия.

Выезжая с нами в поле, она любила побеседовать с трактористами и бригадиром, работающими на опытных полях. С интересом обходила опытные делянки и «сыпала» латынью, задавая нам неожиданные вопросы.

В пору уборки урожая на делянках она нередко приезжала в поле, любила сесть на свежескошенную солому, пригласить на минутку комбайнера и вместе с ним, попыхивая сигаретами, поговорить о земле, о хлебе, о работе на предстоящий период.

Выезжая в поле с А. И. Бараевым, Александра Алексеевна обязательно брала меня с собой, мотивируя это тем, что я его аспирантка и надо посмотреть мои опыты. Она в шутку ставила при этом условие, что Александр Иванович не будет превышать скорость движения более 80 км, поручив мне следить за спидометром.

Александр Иванович часто был сам за рулем, «Волга» лихо мчалась по ухоженным полевым дорогам. Время от времени машина останавливались, и мы с восторгом оглядывали бескрайние просторы зреющих хлебов.

Далеко не всегда Александра Алексеевна соглашалась с академиком. И при этом говорила: «Кто Вам, кроме меня, скажет это?»

Осенью, после уборки урожая, наступала долгожданная пора обработки результатов исследований. С нетерпением мы ждали результатов статистической обработки данных на ЭВМ. Затем составляли отчеты и готовились к ученым советам.

Кадровая политика в отделе, как и во всем институте, строилась на планомерном продвижении своих сотрудников. Многие из нас начинали с должности лаборанта или младшего научного сотрудника, а после 8–10 лет работы в отделе 10 человек защитили кандидатские диссертации, 5 из них стали впоследствии докторами наук. Все они прошли через ежедневное общение и наставничество Александры Алексеевны.

Большое участие она принимала и в координационной работе. По заданию Государственного Комитета науки и техники и ВАСХНИЛ институт координировал работу по всесоюзной проблеме «Защита почв от эрозии» в тридцати научных учреждениях степной полосы СССР. Вся подготовительная работа по согласованию программ, методик, рецензированию диссертаций и составлению сводных отчетов проводилась под руководством и с личным участием Александры Алексеевны.

На самом деле все так или иначе «варилось» именно в отделе агропочвоведения.

Подводя итог всего вышесказанного, необходимо подчеркнуть, что деятельность А. А. Зайцевой была очень значимой для тех 20 лет работы института. Она была идеологом почвозащитной системы, руководила и участвовала, накапливала, объединяла, сопоставляла и сформулировала главный вывод о возможности более рационального использования органического вещества почвы при длительном применении плоскорезной обработки. Многие новые термины были предложены именно ею.

Александра Алексеевна вела обширную переписку со многими учеными того периода, к большим праздникам всегда высылала по 50–60 открыток поздравлений, коротко сообщала о достижениях отдела. Ее супруг, доктор сельхознаук Константин Дмитриевич Постоялков, с 1960 года заведовал отделом кормопроизводства в институте. Это был очень интересный собеседник. С первого взгляда строгий и недоступный, с ним надо было говорить сразу по делу, без лишних слов и эмоций. Да и сам он отвечал тем же. Был профессиональным знатоком луговых, пастбищных трав и растений, пригодных для полевого и лиманного кормопроизводства. Он многие годы возглавлял экспедиции по сбору семян диких трав в различных зонах.

В семье у них было двое детей – сын Дмитрий и дочь Светлана – и четверо внуков. Какое-то время все они жили вместе с родителями, но затем выехали в Донбасс (Дмитрий по специальности был горным инженером).

В рамках координации работ А. А. Зайцевой приходилось выезжать на всесоюзные конференции, где она выступала с докладами.

Мне запомнились совместные командировки по вопросам координации в Ленинград (АФИ), Ворошиловград (УкрНИИЗ), Армавир (Армавирская станция), Барнаул (АНИИЗИС), Москву (ВАСХНИЛ, ТСХА, МСХ СССР). В 1975 году в командировку на очередное координационное совещание в Армавир Александра Алексеевна поехала вместо А. И. Бараева, ей тогда уже было около 75 лет. Она сказала, что поедет, если мне тоже разрешат командировку. Разрешили. На совещании она сделала доклад по уже сформировавшейся теории плодородия при длительной плоскорезной обработке в сравнении с отвальной. Это был результат многолетних исследований, послуживших новым этапом обоснования почвозащитной системы земледелия после многих лет ее применения.

На совещаниях она любила использовать кулуарное время для беседы с участниками, обмениваясь информацией и заводя новые связи. Город Армавир был родиной Александры Алексеевны. В свободный день мы поехали посмотреть его достопримечательности, ей было очень интересно вновь увидеть родные места. Мы нашли ее знакомого Павла (фамилию я не запомнила), они с восторгом вспоминали годы юности. По заданию комсомольской организации они группами выступали агитаторами за власть Советов на вокзалах, во время остановок транзитных поездов.

Так совпало, что в 1976 году мы вместе находились на лечении в Целинограде. В это время Александра Алексеевна по заданию Бараева работала над учебником по почвозащитному земледелию для вузов. Намеченный план был согласован с Бараевым и озвучен на ученом совете. Она сокрушалась в беседах со мной, что еще недостаточно результатов по вопросам изменения плодородия при длительной плоскорезной обработке в сравнении с отвальной. Мне поручила заново проштудировать учебник «Почвоведение», чтобы я могла понимать и задавать уточняющие вопросы, которые могут возникнуть у будущих читателей. Я точно знаю, что часть рукописи была уже напечатана и отдана Бараеву на просмотр. Но впоследствии выяснилось, что рукопись утеряна, возможно, она находится в многотомном архиве А. И. Бараева.

А. А. Зайцевой было опубликовано 10 монографий и более 100 научных работ, подготовлено 8 кандидатов наук. Она была награждена дипломом и медалью лауреата Ленинской премии 1972 г., медалями «За трудовую доблесть», «За добросовестный труд», «За освоение целинных и залежных земель». Занесена в Книгу Почета Института зернового хозяйства.

В январе 1981 года Александра Алексеевна скончалась после перенесенного инсульта. Похоронена в поселке Научный Шортандинского района Акмолинской области.

Память об ученом, хорошем руководителе и организаторе, чутком человеке Александре Алексеевне Зайцевой останется в сердцах ученых-аграриев поколения 60-х и 70-х годов XX века навсегда!

Татьяна Никитична Дворникова, к. с.-х. н.