Аграрная Америка (путевые заметки)

По приглашению Бюро по вопросам образования и культуры Госдепартамента США редактор журнала «Аграрный сектор» в мае-июне посетил Соединенные Штаты Америки по программе «Устойчивое сельское хозяйство и торговля». В течение трех недель небольшая группа приглашенных из Казахстана (в нее входило четыре человека) знакомилась с сельским хозяйством, встречалась с чиновниками, общественными деятелями, учеными-аграриями и фермерами США, а также изучала культуру этой страны. В ходе поездки группа посетила города Вашингтон и Нью-Йорк, а также штаты Индиана, Канзас, Монтана и Вермонт.

Было много насыщенных, интересных и важных для понимания сельского хозяйства США встреч. Своими наблюдениями мы решили поделиться с нашими читателями на страницах журнала. И с этого номера начинаем публикацию целой серии материалов.   В наших публикациях мы постарались максимально объективно отразить те процессы и явления, которые увидели в ходе знакомства с сельским хозяйством США, взглянуть на опыт его ведения с разных сторон и попытались понять, что важно нам взять на вооружение для развития отечественного АПК, а что, напротив, брать не стоит. Было интересно увидеть, на чем основан успех американских фермеров, какие возникают сложности в условиях меняющейся рыночной конъюнктуры и как они их преодолевают.

Полет на другую сторону Земли

 Путь в США неблизкий. Более того, чтобы полететь на запад, мы вначале полетели на юг: самолет из Европы (некоторые пассажиры летели из Испании), приземлившись в Астане, затем вылетел в Алматы, а уже оттуда, забрав пассажиров, взял курс на Европу − в Амстердам. Там нас ждала пересадка и шесть часов свободного времени. Большая передышка перед большим перелетом через Атлантику. Аэропорт Амстердама удивил чистотой и комфортом. Здесь все для людей: есть где зарядить телефон и ноутбук, посидеть, постоять и даже полежать, имеется комната для курящих, есть бары, где можно хлебнуть пивка по среднеевропейским ценам, и прочие радости жизни− магазинчики с голландскими тюльпанами, швейцарским шоколадом, откуда-то взявшейся очереди покупательниц санкционной скандинавской селедки с полушутливыми-полусерьезными вопросами «Кто крайний?» и «Что дают?».

   Несмотря на то что аэропорт является одним из крупнейших в Европе, здесь не тесно, как будто в него впускают столько пассажиров, сколько выпускают, и потому он не перегружен.

И вот новый взлет, и самолет взял курс на один из аэропортов Вашингтона под названием Даллес.  Странно ловить себя на мысли, что лететь восемь часов из Астаны через Алматы в Амстердам дольше, чем лететь восемь часов из Амстердама в Вашингтон.

Вопреки прогнозам наших метеосайтов, обещавшим дождь, Америка нас встретила отличной, хотя и немного ветреной погодой. Пройдя все процедуры досмотра, заполнив таможенную декларацию и получив багаж, вливаемся в толпу туристов из разных стран Азии, Африки и Латинской Америки, жаждущих увидеть США... В общем, приехали! Здравствуй, неизведанная земля!

Вашингтон

Согласно программе нашей поездки, в Вашингтоне мы находились несколько дней. Здесь были запланированы встречи с чиновниками USDA (американское МСХ), представителями союзов фермеров и т. д. Как и принято в столице, в этом городе достаточно чисто и нет большой суеты, характерной для мегаполисов, но есть свои «приливы и отливы»: утром можно видеть, как по одной стороне улицы белые воротнички спешат на работу, а вечером – они же спешат обратном направлении. Многие кафе в центре города после 17.00 не работают, и любителями чего-нибудь перекусить вечером приходится либо заходить в более солидные (и дорогие) рестораны, либо ехать в туристическую часть города – в район Джоржтаун, где жизнь бьет ключом допоздна. Тут расположены многочисленные кафе и рестораны, и кажется, что народ едет сюда со всего города пообщаться после трудового дня. Не отказали и мы себе в этом удовольствии. Поймав такси (метро в этой части города нет), приехали в этот район и посидели с коллегой в гостеприимной итальянской пиццерии, коих здесь немало, среди бурлящей массы местных завсегдатаев. Как мне показалось, тихо говорить в американском кафе как-то даже неприлично, тут все говорят громко, и создается такой шум, что порой не слышишь собственных мыслей. О чем же мы говорили? Не поверите – о сельском хозяйстве!

Встреча в Фермерском бюро

Одна из наших первых встреч с представителями аграрного сообщества в Вашингтоне состоялась в Фермерском бюро (что-то вроде нашего Союза фермеров). Дэвид Салмонсен, старший директор Американской федерации фермерских бюро по взаимодействию с Конгрессом, встретил нас широкой американской улыбкой, достаточно подробно рассказал о своей работе и ответил на наши вопросы.

– Нашей организации более ста лет. Мы представляем фермеров не просто как граждан нашей страны, но и как бизнесменов и владельцев земли. И работаем по широкому кругу вопросов: от налогообложения до фермерских программ и вопросов международной торговли. Рассматриваем также различные экологические аспекты и нормативы, вопросы труда и иммиграции. Фермеры хотят, чтобы федеральное правительство слышало наш голос и знало о нас, ведь мы представляем фермеров из всех уголков США. Отделения наших офисов расположены в каждом из пятидесяти штатов и находятся в постоянном взаимодействии с правительствами этих штатов. Словом, наша организация помогает фермерам взаимодействовать с разными уровнями госуправления. Мы тесно сотрудничаем и с аграрными факультетами колледжей. Представители Фермерского бюро входят в различные попечительские советы университетов и, в частности, сельхозфакультетов. И на уровне штатов, и на федеральном уровне мы убеждаем законодательное собрание выделять больше финансов этим университетам и колледжам.

Как отметил Дэвид Салмонсен, Фермерское бюро, взаимодействуя со всеми уровнями госуправления, при этом сохраняет свою равноудаленность от различных политических партий и политической организацией не является.

– Мы не поддерживаем официальных политических кандидатов, не вносим деньги в их предвыборные кампании. Мы работаем со всеми политическими силами, независимо от того, какая партия побеждает на выборах.

Такая политика неполитической организации имеет под собой основу: в 1930-е годы организация поддерживала кандидатов различных партий и финансово помогала им. Но что происходило дальше? Если такой кандидат проигрывал, то это было плохо для всех, потому что победивший, как правило, не горел желанием помогать своим бывшим противникам.

– На что вы существуете, кто вам помогает?

– Мы волонтерская организация, наши члены платят взносы, на которые мы и существуем как неправительственная структура, мы ни от кого финансирования не получаем.

– Кто устанавливает величину членских взносов?

– Сами фермеры. И в каждом штате они имеют разную величину, но в среднем взнос составляет по графствам (что-то вроде наших районов области. – Прим. авт.) 50 долларов в год, независимо от того, большая или маленькая ферма. Из этой суммы до нашего центрального офиса доходит четыре доллара за год с каждой фермы. Остальные деньги тратятся нашими подразделениями в самих штатах (содержание аппарата, зарплата, проведение конференций и поездок). Мы являемся некоммерческой организацией, которая не преследует цель – получение прибыли. Поэтому все сборы идут на операционные расходы.

– Как формируется повестка дня вашей организации?

– Инициатива всегда идет от фермеров, снизу-вверх. У них, на местах, зарождаются идеи, они задают нам круг вопросов, над которыми мы затем работаем. И предлагают нам позицию, которую следует принять от их имени. Законодатели, в свою очередь, тоже хотят знать позиции фермеров по тому или иному вопросу, так как фермеры – это их избиратели. В среднем в год в нашу организацию приезжает около пяти тысяч наших членов. Мы тесно сотрудничаем с другими сельхозорганизациями и в целом представляем не очень большой процент населения США. Но мы важная часть экономики.

– Сколько всего фермеров в США?

– Около двух миллионов. В нашей организации насчитывается шесть миллионов членов. Ведь мы открыты не только для фермеров, но и для других жителей сельской местности, кто хочет к нам присоединиться. Среди наших членов есть и горожане. И все они также платят взнос по 50 долларов в год. Получается, что наше большинство – это не фермеры, но при этом, чтобы занимать должность в нашей организации, нужно быть фермером. Я сам ассоциативный член Фермерского бюро и работаю по совместительству.

Обычно в январе мы проводим общий съезд организации, около 400 делегатов, представляющих наших членов, голосуют по разным вопросам.

Когда мы заявляем свою позицию, у нас есть строгое правило: в течение года эта позиция остается неизменной. Мы не боимся проиграть, но никогда не сдаемся. Был случай, когда мы отстаивали свою позицию по налоговому вопросу 18 лет и добились его решения в нашу пользу.

– Насколько большой штат в центральном офисе?

– У нас работают 70 сотрудников, которые поддерживают постоянные контакты с правительственными организациями, СМИ, социальными сетями и так далее.

– Расскажите о наиболее горячих вопросах, которые сегодня стоят на вашей повестке дня?

– Приоритетный вопрос – это международная торговля, экспорт и импорт. Нам нужно расширять рынки сбыта продукции. У нас идет свободная торговля с Мексикой и Канадой, куда мы экспортируем большие объемы продукции. Но мы хотим быть представленными и на других рынках.

Наши фермеры сами решают, что им выращивать на своих полях. В штате Миссури, например, многие из них выращивают зерновые. Это часть зернового пояса. В Вермонте много молочных ферм.  Там близко расположены крупные города Бостон и Нью-Йорк и есть хороший спрос на молоко. К тому же там отличные пастбища для молочных коров. В этом штате производством молока выгодно заниматься. Для агробизнеса очень важно, где находится ваше фермерское хозяйство.

В США всегда существует проблема перепроизводства. Были годы, когда правительство субсидировало фермеров только для того, чтобы они ничего не сеяли на части своих полей, дабы не допустить перепроизводства продукции. Но мы ушли от этих программ в 90-е годы.

Другая наша вечно актуальная тема – вопросы налогообложения и реформа этой системы. Фермеры во всем мире переживают о налогах. У нас есть местный налог на недвижимость, из которого финансируются органы местного самоуправления и школьные округа. Фермеры считают его непомерно высоким. Мы в основном платим индивидуальный подоходный налог, из которого финансируется федеральное правительство.  На какую бы встречу с фермерами вы ни поехали, все будут говорить о налогах.

– Какая доля продукции фермеров экспортируется? И вообще, как вы справляетесь с сильным долларом, ограничивающим возможности экспорта?

– У нас на внутреннем рынке проживает более 330 млн. человек. И большая часть той продукции, что выращивают наши фермеры, остается в США. Объем произведенной продукции в сумме составляет порядка 140 млрд. долларов. Тем не менее все зависит от конкретного товара. К примеру, около 80 процентов нашего хлопка экспортируется в Китай. Такая ситуация возникла после того, как наша текстильная промышленность в 2000-е годы ушла в другие страны, а хлопок последовал за ней. Как общенациональная организация, мы хотим продавать свои товары на Кубе, но ограничены действующим эмбарго. В штате Флорида, который ближе всех расположен к Кубе, много эмигрантов из этой страны, которые вообще ничего общего с ней не хотят иметь. Однако есть общенациональная политика в пользу налаживания отношений с Кубой, а Флориде это не нравится.

Половина соевых бобов и кукурузы, которые выращиваются в США, тоже экспортируется. Сложное положение с экспортом пшеницы: мы его теряем, и наши фермеры снижают площади посевов этой культуры. Сегодня все больше их предпочитает переключаться с пшеницы на кукурузу, на которой можно больше заработать. Из-за того, что климат стал жарче, кукуруза завоевывает все более северные территории штатов, где она раньше выращивалась в ограниченном масштабе или вообще не выращивалась. К примеру, в Северной Дакоте, которая граничит с Монтаной, два года назад впервые в истории объемы производства кукурузы превысили объемы производства пшеницы. И фермерские хозяйства, которые ее сегодня выращивают, являются более устойчивыми на рынке. Расширению посевов кукурузы способствует и широкая линейка гибридов самых разных сроков созревания.

– Как происходит процесс лоббирования законов в Парламенте?

– Законодательная инициатива должна исходить от члена Конгресса. Определяется спонсор законопроекта, но это не финансовый спонсор, а тот, кто этот закон представляет. Мы пытаемся подключить к работе и других законодателей, чтобы они поддерживали законопроект. И когда наберем достаточно поддержки, тогда он направляется в конкретный комитет по сельскому хозяйству либо в финансовый комитет, если речь идет о налогах. Там проводятся слушания. На процесс вызываются свидетели. Это люди, которые имеют полезную для законодателя информацию. Приглашаются специалисты, имеющие большой опыт работы в различных сферах. Но в основном мы консультируемся с работниками аграрных факультетов и колледжей в области новых технологий. После того как спонсор представил законопроект и получил поддержку достаточного количества сенаторов и конгрессменов, он идет к руководству своей палаты и просит назначить голосование по законопроекту. И руководство Сената или Палаты представителей принимает решение о голосовании. В случае успешного голосования проект становится законом. 

– С какими организациями вы чаще всего спорите по вопросам деятельности фермеров?

– Зачастую приходится бороться с экологами, которые всячески хотят регулировать деятельность фермеров.

– Сколько стоит сельскохозяйственная земля в США?

– Цены разные. Причем в США есть частные земли, а есть и федеральные, например, в районе Скалистых гор*, такие земли сдаются в аренду. Что касается частных земель, то цена на них может сильно варьировать. На востоке страны акр сельхозземли (0,4 гектара) стоит порядка двух тысяч долларов. В штате Айова, где расположены наиболее плодородные земли, акр земли уже стоит семь-восемь тысяч долларов. Хочу заметить, что в США, если вы владеете землей, то и недра тоже вам принадлежат. К примеру, если будет обнаружена нефть на вашем участке, то вы станете ее владельцем. Имея землю в частной собственности, фермер может под ее залог взять ссуду в банке и вкладывать средства в модернизацию своего производства. 

– Насколько распространен прямой посев полевых культур в фермерских хозяйствах?

– В Кукурузном поясе** 90 процентов земли обрабатывается по системе No-till или минимальной технологии. В Пшеничном поясе*** прямой посев тоже часто используется, однако там есть и те фермеры, которые продолжают работать традиционными методами. Но в основных аграрных регионах землю механически сегодня обрабатывают гораздо реже, чем раньше. 

У нас 95 процентов сои и кукурузы – генно-модифицированные. Благодаря этому мы меньше используем пестициды, загрязняющие окружающую среду, и эффективнее боремся с сорняками. 

*Скали́стые го́ры (англ. Rocky Mountains) расположены на западе США и Канады, между 60° и 32° с. ш., и тянутся на 4830 километров с севера на юг –от канадской провинции Британская Колумбия до штата Нью-Мексико на юго-западе США. Ширина гор достигает 700 километров. 

**Кукурузный пояс расположен в южной части Центральных равнин на высокопродуктивных черноземовидных почвах. В него входят штаты Айова, Иллинойс, западная часть штатов Канзас и Небраска, северная часть штата Висконсин и восточная часть штатов Индиана и Огайо.

***Пшеничный пояс США сос­то­ит из двух час­тей – се­вер­ной и юж­ной, ко­торые силь­но раз­ли­ча­ют­ся. В се­вер­ной час­ти (Се­вер­ная и Юж­ная Да­кота) мо­роз­ная и вет­ре­ная зима, здесь преимущественно растет яро­вая пше­ница. Эту часть на­зыва­ют яро­вым пше­нич­ным по­ясом. В юж­ной час­ти (Неб­раска и Кан­зас) ле­то бо­лее жар­кое и су­хое, здесь выращивается оз­и­мая пше­ница. Это ози­мый пше­нич­ный по­яс. 

Добро пожаловaть в USDA!

Следующие встречи, которые у нас состоялись в Вашингтоне, прошли в американском Минсельхозе (или по-английски USDA –  United States Department of Agriculture). Не могу не отметить некоторые его особенности. Министерство было образовано в 1889 году и расположено в нескольких старинных зданиях в центре Вашингтона. Сегодня его бюджет составляет порядка ста миллиардов долларов, численность сотрудников – около ста тысяч человек. 

Как театр начинается с вешалки, так и посещение подобного учреждения начинается с проверки документов и прохождения через рамку металлодетектора. Процедура в общем-то стандартная для любых учреждений подобного рода как у них, так и у нас. Как нам рассказали, раньше в Минсельхоз можно было зайти вообще без особой сложности, но времена изменились…  Попав в здание, мы увидели большую группу китайских граждан, ожидающих приглашения. «На экскурсию, что ли?» – подумали мы.  Хотя и сами, можно сказать, пришли на экскурсию, только тематическую: у нас был назначен ряд встреч с работниками Минсельхоза, ответственными за различные сектора. 

Само здание внутри ничем особым не отличалось: обычное строгое официальное учреждение с длинными коридорами, лифтами и кабинетами. Получив пропуска и пройдя через рамку, мы встретились с обаятельной женщиной-инвалидом в коляске, служащей Минсельхоза, которая сопроводила нас на этаж, где была назначена встреча. Она же после встречи сопровождала нас к выходу. Когда я сделал одно фото на входе в министерство, полицейский, улыбнувшись, вежливо попросил не фотографировать внутри здания, указав на надпись на стене. На этом запреты закончились. Никто не заставил фото удалить. И вообще, никто не интересовался, какой марки у меня фотоаппарат, как он работает, не спрашивал, зачем я с собой взял диктофон. Никто нас не заставил сдать фото или видеоаппаратуру, сотовые телефоны или еще какие-то предметы в ячейку (у них там даже ячеек нет!). Сразу вспомнились незабываемые посещения нашего Минсельхоза с его жесткими требованиями к посетителям и процедурой тотального досмотра и сдачи всего и вся на входе. Во время презентаций докладов фотографировать нам разрешили, как и вести запись на диктофон. 

Сотрудники министерства рассказали нам о свой работе и проектах, которые реализует министерство в аграрной отрасли США.   

Главный экономист Минсельхоза Бен Хуберг отметил, что в США действует Программа сохранения природных ресурсов, задача которой – сберечь земли, ранее не пригодные для сельского хозяйства, но вовлеченные в сельхозоборот. Все они взяты на учет, и министерство прилагает большие усилия, чтобы эрозия не развивалась в этом регионе. 

Чтобы заниматься сельским хозяйством, считает Бен Хуберг, нужно знать экономику и понимать, как работают экономические законы. В своем выступлении он затронул историю развития сельского хозяйства США, которая тесно связана с историей борьбы с эрозией почв.

На востоке от Скалистых гор расположен большой засушливый регион, который исторически использовался под пастбища. «Ковбои из американских фильмов – это парни оттуда», – пояснил Бен. Весь этот регион подвержен действию ветровой эрозии. Наиболее драматичные события развивались в 30-е годы прошлого века, когда эрозия достигла огромных масштабов (в историю борьбы с эрозией почвы это процесс вошел под названием Dust Bowl (пыльный шар), которое ему дал репортер Associated Press Роберт Гейгер. – Прим. авт.).

«После Первой мировой войны спрос на зерно вырос, и многие фермеры засеяли пастбища полевыми культурами. Это было в 20-е годы прошлого века и совпало с большой волной эмиграции в США. Приезжавших людей нужно было обеспечить работой и землей. В те годы у нас несколько лет подряд были высокоурожайными, тогда как в СССР свирепствовала сильная засуха. И американский урожай хорошо был продан в Советский Союз, –  рассказал Бен Хуберг. –  Но затем, в 30-е годы, и у нас наступила жесткая засуха, которая сопровождалась пыльными бурями. Облака из этого пыльного шара распространялись на огромные территории и достигали океана. В этой ситуации требовалось принимать срочные меры. В 1932 году благодаря усилиям известного ученого Хью Беннета была организована «Служба охраны почв».

Николай Латышев

(Полную версии статьи читайте в №2(32) журнала «Аграрный сектор» за июнь 2017 г.)