Селекция пшеницы глазами селекционера. Откровенный разговор с ученым

О королеве казахстанских полей Вадим Анварович может рассказывать часами. Наша встреча с ученым состоялась в июле на полях научно-производственной фирмы «Фитон» в Карабалыкском районе Костанайской области.

Наша справка

Ганеев Вадим Анварович – выпускник Тимирязевской академии (1973–1978), аспирант отдела пшениц ВИР (1980–1984), селекционер, кандидат сельскохозяйственных наук, основатель и директор научно-производственной фирмы «Фитон».

Эта селекционная организация была создана в 1993 году в Карабалыкском (бывшем Комсомольском) районе Костанайской области. Основные направления деятельности – селекция и семеноводство полевых культур, научные исследования в области растениеводства и внедрение новых технологий. Цель селекционных работ – создание взаимно дополняющего комплекса адаптированных сортов для регионов Северного Казахстана и Южного Урала. Фирма обладает своим исходным и селекционным материалом, необходимым для полноценной селекции мягкой яровой пшеницы, а также ведет совместные научно-исследовательские работы с объединением «Экада» и международным центром СИММИТ.

Инновационные разработки – сорта пшеницы Любава, Софит-12, Фиеста, Фитон-412, Любава-2, Любава-5, Фитон Тандем, Экада-109, Экада-113. Информация о научных исследованиях фирмы «Фитон» представлена на авторском сайте (http://fitonsemena.ru/).

Этапы селекции: от единичного семени до сорта

– Вадим Анварович, расскажите, как создать новый сорт?

– Если в двух словах сказать, что все очень просто – нужно провести гибридизацию, вырастить несколько поколений гибридов до стабилизации генетической системы, провести отбор тысяч элитных колосьев и испытать линии в течение ряда лет в различных питомниках. И как итог – новый сорт готов к выходу на поля! Но на самом деле все далеко не так просто. За каждым созданным сортом стоят годы, иногда десятилетия большого труда. Чтобы создать сорт, во-первых, необходимо выбрать направление движения селекции, определиться с моделью идеального сорта, оценить вклад основных количественных признаков в будущий сорт, сбалансировать выраженность каждого из них. Нужно подобрать родительские формы, после тщательного изучения многочисленного исходного материала по различным признакам и свойствам найти источники и доноры и еще многое другое, что делает этот процесс весьма сложным и мало предсказуемым. На это уходит достаточно много лет кропотливой работы селекционера. И не факт, что вы изначально правильно выбрали стратегию селекции или за эти годы не допустили ошибку в оценке и браковке материала. Одна оплошность и все – годы именно вашего труда пойдут впустую. Чтобы избежать этого, важны не только знания, но и многолетний личный опыт работы в селекции. Многие ученые, в том числе Николай Иванович Вавилов, считали, что «селекция – это не только наука, но и искусство». Именно искусство отбора представляет индивидуальность каждого селекционера. Интересно, что даже с латыни слово selection переводится как «выбор» или «отбор». Поэтому отбор элитных колосьев – основы будущих сортов – в нашей фирме провожу я сам. Конечно, это достаточно объемная работа, но очень важная. Мне запомнились слова академика Василия Николаевича Ремесло, сказанные на ученом совете Мироновского института: «Настоящий селекционер должен каждый день работать на селекционном участке». И я стараюсь придерживаться этого наставления выдающегося ученого.

Вообще селекционный процесс – это постоянно действующий селекционный конвейер по производству и улучшению сортов. Ежегодная работа идет не только по созданию селекционного материала, но и по его всесторонней оценке. Кроме этого, ведутся различные испытания будущих сортов – конкурсное, экологическое, производственное…

– Наука – это здорово. Но хочу задать банальный вопрос: на чем вы зарабатываете?

– Безусловно, сегодня селекция – процесс высокозатратный, как и любые научные исследования. К огромному сожалению, авторские разработки непосредственно ученым доходов не приносят. Как в Казахстане, так и в России законы об охране селекционных достижений практически не работают. За последние 4 года наша фирма получила 4 патента на сорта мягкой пшеницы. И что толку? Как сеяли аграрии новые сорта под маркой «народный», так и сеют. Согласитесь, что не дело селекционера бегать по семеноводческим хозяйствам с просьбой об оплате роялти за пользование сортом. Я думаю, что сеять любой сорт, а тем более торговать семенами нужно, как во всем цивилизованном мире, с разрешения его владельца. Для этого и предусмотрены патенты, разные виды лицензий и договоров. Вот именно на эти деньги мы изначально и планировали вести нашу селекцию. Но как обычно, платить никто не собирается и сейчас. Так что в принципе каждый, кто сеет любой сорт, и неважно какой культуры, без разрешения авторов, может считать себя в определенной степени интеллектуальным пиратом.

Мы сами зарабатываем деньги на научные исследования семеноводством своих сортов. У нас в пользовании 762 гектара пашни, где и развернуто производство оригинальных семян. И сейчас есть все необходимое для ведения полноценного процесса создания новых сортов – селекционные комбайны, кассетные сеялки, молотилки, сортировки, сушилки и тому подобное. Все это мы приобрели сами на свои средства. К сожалению, государство не поддерживает проведение научных исследований в нашей фирме. Так что свое любопытство – за свой счет и в тех объемах, какие мы можем себе позволить. Первое поле нам выделили в аренду. Это было сто гектаров бурьяна и сплошного солонца. У него даже было название соответствующее – «Шайтан-поле». Но мы были рады и этому. Привели его в порядок, развернули севооборот. И все заработало. В этом году мы планируем собрать с этого поля не менее чем по 30 центнеров зерна пшеницы сорта Любава-5. Я вот думаю, а если бы 22 года назад нас поддержали наравне с опытными станциями, если бы мы не начинали все с нуля, сколько же мы могли создать новых оригинальных сортов и на каком уровне была бы фирма «Фитон» сейчас! Но мы и не в обиде и не претендуем на софинансирование. Чиновникам, очевидно, не нужна еще одна, и заметьте, не самая плохая, селекционная программа. Зачем долгосрочные инвестиции, когда проще допустить к использованию сорта, созданные в других регионах. Но еще раз хочу напомнить прописную истину – самые адаптированные сорта создаются в зоне возделывания.

– А сколько лет на полях может высеваться один сорт?

– Пример знаменитой Саратовской-29 говорит о том, что сорта могут быть долгоживущими, если они продолжают соответствовать требованиям производства. В нашей области почти такими же долгожителями на сегодняшний день являются Казахстанская раннеспелая, Лютесценс-32 и Омская-18. Хорошо или плохо сеять старые и в чем-то устаревшие сорта? Очевидно, хорошо, так как мы не смогли создать им достойную замену. У современных сортов при интенсивном производстве жизнь достаточно короткая, но это при условии, что селекция для этой зоны и сортоиспытание ведутся на должном уровне. Смена сортов даже у одного селекционера при селекции по обоснованным направлениям идет достаточно быстро. Прогресс не остановить.

– Как вы относитесь к существующей системе субсидирования производства пшеницы?

– Согласитесь, что субсидировать в семеноводстве какой-то один этап производства семян не совсем корректно по отношению к другим участникам создания семенного фонда государства. Просто пересеяв одну репродукцию на другую, вы получаете определенную льготу при продаже. А тот, кто занимается семеноводством вообще, не получает финансовой помощи. Удешевление семян идет для потребителя. Так уж лучше не субсидировать семеноводство вообще и дать рынку самому установить стоимость семян разных репродукций. Представляете, сколько реально должна стоить суперэлита, если для ее получения оригинальное семеноводство нужно вести минимум 6 лет, начиная с отбора элитных колосьев для закладки питомника испытания потомств. Мне кажется, что сортовые надбавки, которые существовали при Союзе, были вполне обоснованными. Несколько лет назад была небольшая государственная поддержка первичного семеноводства. И почему оно не должно поддерживаться сейчас? Это ведь самое ценное и затратное в семеноводстве.

Или вот еще – о поддержке производства сельхозкультур. Почему такая минимальная доля субсидий приходится на яровую мягкую пшеницу? Понятно, что это основная культура, ее много и что нужна частичная диверсификация производства. Знаем, что есть и другие формы поддержки, в том числе налоговые, но субсидирование в полтора доллара на гектар посевов мягкой пшеницы – это несерьезно! Пересчитайте на зерно, не поленитесь. Цифры удивительные. А теперь решите школьную задачку. За сколько дней склюет один воробей на току этот объем зерна? Почему бы достойно не поддержать все семеноводческие посевы вне зависимости от культуры и репродукции и тем самым поставить на ноги семеноводческие хозяйства? Конечно, тем, кто стоит у руля сельского хозяйства, виднее, но посмотрим, куда мы так приплывем.

Чиновники от семеноводства то обязывают продавать излишки произведенных оригинальных семян семхозам как элиту, то запрещают. А то и вовсе советуют сдавать на элеватор. И это высококлассные семена новых сортов! При всех возражениях ссылки на Закон «О семеноводстве». Все понимаю – закон есть закон. Но тот, кто его готовил, почему-то не подумал об авторах сорта. Всегда существовало авторское семеноводство с определенными возможностями управлять началом размножения своего сорта. Почему мне, автору и владельцу сорта, запрещено производить элиту и другие репродукции под предлогом невозможности оформления соответствующего семеноводческого статуса из-за недостаточной площади посева? Извините, но это мой сорт, это мое авторское право, а не тех, кто сеет большие объемы и финансово более обеспечен. И кто лучше автора знает, как вести апробацию им же созданного сорта и семеноводство любой репродукции? Почему запрещалось размножать и испытывать в производстве новый сорт, проходящий государственное испытание, как это было с Любавой-5? Кто посчитает ущерб от задержки процесса развертывания семеноводства? И подобных вопросов к представителям государства, отвечающим за семеноводство, немало.

– Сколько научных учреждений сегодня ведут в Казахстане селекционную работу по мягкой яровой пшенице?

– По моим данным, 9 учреждений располагают полномасштабным селекционным процессом. В это число входит и наша небольшая фирма. Именно эти организации передают сорта в Казахстанско-Сибирский питомник. Возможно, я ошибаюсь, и кто-то еще ведет целенаправленную селекцию культуры, составляющей основу зернового экспорта и продовольственной безопасности страны. Но, учитывая миллионы гектаров, которые сегодня в Казахстане занимает мягкая пшеница, а также высокую адаптацию сортов к конкретным зонам возделывания, этого явно недостаточно. На севере Казахстана большую долю в сортименте занимают сорта сибирской селекции. И это не столько преимущество сортов западносибирского экотипа пшеницы, сколько слабость и меньшая конкурентоспособность казахстанской селекции. Вместо того чтобы экспортировать семена в другие регионы, мы закупаем их. А если семеноводство таких сортов развертывается на территории Казахстана, то по российскому законодательству производители семян обязаны тоже покупать лицензии. Думаю, что если сейчас не платятся деньги за использование сорта, созданного в другом государстве, то их рано или поздно придется платить. Может быть, проще укрепить свою селекцию, а не вкладывать деньги в развитие других?

– На ваш взгляд, какие основные проблемы сегодня существуют в отечественной селекции?

– Проблемы в нашей селекции есть, и они фундаментальные. В первую очередь это предельно допустимый возраст селекционеров, а также подготовка профессиональных кадров этого профиля для преемственности поколений и передачи опыта от старших молодым. Научные школы в этой области знаний есть, но их можно посчитать, не загибая пальцев. Как бы мы не потеряли основу селекции – профессиональных селекционеров. К сожалению, их нельзя заменить грамотными специалистами с высшим образованием и даже опытом работы в производстве. Дело в том, что селекционер не только ученый, с багажом научных знаний, со своим им же созданным генофондом по исследуемой культуре. Это в определенной степени увлеченный фанатик однажды выбранной специальности, человек, который, я уверен, должен посвятить всю свою жизнь одной цели – улучшению растений. А таких сейчас очень мало.

Вы не задумывались, почему наша частная селекционная фирма единственная в Казахстане? Почему никто не хочет самостоятельно с нуля начинать селекционный процесс по такой высококонкурентной культуре, как яровая мягкая пшеница, создавать инновационные разработки, так необходимые нашему сельскому хозяйству? Все очень просто – сложно выдержать конкуренцию на рынке инноваций. Практически невозможно десятилетиями, уходящими на выведение нового сорта, самостоятельно нести затраты на научные исследования, создание весьма специфичной материальной базы и развитие инфраструктуры семеноводства. И все это без целевой поддержки государства. Селекция – это комплексная наука и, на мой взгляд, достаточно непростая. Это очень тонкий и наукоемкий процесс. Не стоит ожидать, что здесь вдруг появятся новые Мичурины и Бербанки и создадут много новых «народных» сортов для всех. Не будет и «сорта-шедевра» на все случаи агрономической жизни. Создать сорт, поднимающий селекцию на новый уровень, в одиночку практически нереально. Верный путь к успеху – совместная работа с другими учеными и не только селекционерами. Мы в фирме «Фитон» идем именно в этом направлении.

– С какими международными научными организациями вы сотрудничаете?

– Почти пятнадцать лет мы сотрудничаем с Международным центром по улучшению пшеницы и кукурузы (СИММИТ). Это достаточно известная и уважаемая организация мирового уровня, которая стараниями талантливого ученого А. И. Моргунова пришла и в Казахстан для помощи селекционерам и их научной поддержки. Нам предоставили возможность участвовать в высокоэффективном процессе «челночной селекции». Суть ее заключается в создании и движении селекционного материала по определенным точкам в Мексике, для оценки на устойчивость к болезням и ускоренного размножения гибридного материала, с последующим отбором нужных генотипов в наших местных условиях. Такой вид селекционного процесса не только интенсифицирует исследования, но и в очень короткие сроки включает в гибридизацию все лучшее, что создано или создается не только у нас, но и за рубежом. У многих селекционеров есть уже практический выход от участия в этом международном проекте. Из последних наших совместных с СИММИТ разработок я бы выделил новый сорт Фитон С-54. Будем надеяться, что он уверенными шагами дойдет до производства.

Интересно, что за годы участия в этих совместных исследованиях значительно улучшилась координация работы практически всех ученых, ведущих селекцию пшеницы в Казахстане и Сибири. Нас допустили к современному мировому селекционному материалу, с нами общались и проводили совместные исследования ведущие ученые из разных стран мира, многие прошли стажировку за рубежом. Вспомните, какое местное, мягко говоря, «научное болото» было лет двадцать назад. И вот сейчас, когда по ряду объективных и не очень причин снизилась активность такой помощи селекционерам, как бы не увязнуть нам в своей рутинной селекции. Без такой координации мы не увидим свой уровень и отстанем от других навсегда.

Однако сегодня реализация «челночной» селекции почти остановилась, практически на взлете, но продолжается интересное сотрудничество по Казахстанско-Сибирскому питомнику (КАСИБ), в котором проходят экологическое испытание будущие сорта ведущих селекционных учреждений. Мы и дальше будем следить за популяциями бурой и стеблевой ржавчины с помощью предоставленных учеными СИММИТ наборами изогенных линий. Селекционеры просто общаются и сверяют свои действия, участвуя в различных научных форумах, организованных этим селекционным центром. А это очень важно.

– Не менее интенсивное сотрудничество у вас и с коллективом «Экады»...

– Да, вот уже скоро будет двадцать лет, как успешно работает творческое объединение селекционеров пяти научно-исследовательских институтов Поволжья под названием «Экада». Наша фирма тоже участвует в этом равноправном союзе и создает совместные сорта на основе использования современных методов экологической селекции. Важно то, что мы осознали и научно обосновали этот процесс, основной идеей которого является создание экологически пластичных сортов с использованием научных разработок каждого из участников этого объединения. Работая в одиночку в какой-то одной точке, даже при наличии мощной селекционной базы добиться этого очень сложно. Больше шансов на успех имеют селекционеры, исследуя параллельно и одновременно в нескольких различающихся зонах, все селекционные образцы, выбранные для оценки на адаптивную способность. Разработана методика ведения такой селекции, проведена классификация напряженности признаков в каждой конкретной точке изучения, определен экологический вектор. И как итог такого научного подхода к процессу создания сортов очень высокая эффективность селекции. Только за последние два года в России допущены к использованию наши высокопластичные сорта Экада-109 (по четырем регионам) и Экада-11 (по двум регионам). Причем испытание сорта Экада-113 проходит сейчас и в ряде областей Казахстана. А впереди еще более интересные новинки, но о них я расскажу в следующий раз.

Почему «стекает» урожай?

– В прошлом году июль был дождливый и жаркий. В этом – дождливый и холодный. Исходя из каких параметров, вы могли бы спрогнозировать уровень урожая текущего года?

– Если проанализировать состояние посевов на сегодняшнюю дату, то можно отметить достаточно сильную июньскую засуху и необычайно холодный и дождливый июль. В среднем от цветения до полного созревания пшеницы при нормальных гидротермических условиях проходит 35–40 дней. Колошение пшеницы в этом году идет с отставанием от обычных сроков почти на две недели. К тому же после дождей сформировался обильный подгон, что еще больше отдаляет дату полного созревания всех колосьев в стеблестое. В итоге уборка уйдет как минимум в октябрь (интервью мы записывали в конце июля. – Прим. авт.). Ожидание такой уборки урожая пшеницы не самая радужная перспектива. Тем более в этом году не стоит рассчитывать и на высокое качество зерна, так как оно на подгоне будет формироваться практически в осенний период в условиях короткого светового дня и при неблагоприятном температурном режиме.

Возможно и повторение проблем прошлого года. Тогда, в начале августа, у нас выпала почти годовая норма осадков. После таких обильных дождей прогнозировался высокий урожай пшеницы, но эти ожидания не оправдались из-за энзимо-микозного истощения зерна, а проще говоря, «стекания».

– Поясните подробнее механизм «стекания» зерна…

– То, что происходит в зерне в условиях переувлажнения, достаточно сложный биохимический процесс, и мне, неспециалисту в этом вопросе, сложно объяснить все его тонкости. Но очевидным является то, что под действием патогенной микрофлоры идет ферментативный гидролиз крахмала: полисахара распадаются до моносахаров. В итоге биологического травмирования происходят структурные изменения, и глюкоза «выдавливается» на поверхность зерна. Это и называют «стеканием». То же самое происходит и с протеином. Но процесс гидролиза крахмала идет быстрее. Поэтому-то в прошлом году у многих хозяйств, несмотря на погодные условия, ведущие к формированию зерна с низкими технологическими показателями качества, при сдаче на элеватор преобладали партии с хорошим содержанием клейковины. Представляете, какой ущерб понесли аграрии, существенно недополучив урожай из-за этой невидимой работы ферментов.

– Есть ли какой-то выход из этой ситуации?

– Интересно, что и здесь может помочь селекция. Для информации советую ознакомиться с работами С. К. Темирбековой. У нас пока нет возможности вести такие исследования, но в этом вопросе мы пошли своим путем. Ежегодно в нашей фирме оставляем определенный объем селекционного материала для оценки на длительный перестой. Для условий зоны, в которой мы работаем, нужно обязательно создавать сорта, способные выдерживать дополнительные 1,5–2 месяца на корню после полного созревания. Эта комплексная оценка характеризует способность будущего сорта выдерживать осыпание, ломкость стебля и колоса, сохранять к уборке полноценное зерно, бороться с поражением «чернью» колоса и т. п. Как селекционер могу сказать, что такая оценка и жесткая браковка дают интересные результаты. Все наши сорта, рекомендуемые производству, прошли это нелегкое испытание перестоем. Своеобразие континентального климата Северного Казахстана с его непредсказуемостью, а также наметившаяся тенденция к переносу сроков посева на конец мая и даже июнь с целью получения более высоких урожаев, изменение агротехники и другие объективные и субъективные причины выводят нас практически на ежегодную более позднюю осеннюю уборку. В своей селекции мы пытаемся учесть эту жесткую технологическую реальность.

– Какие направления селекции вы развиваете в своей фирме?

– Вспомним селекционную аксиому – «селекция останавливается перед однообразием». Учитывая это, мы работаем в разных направлениях. Само местоположение Карабалыка, где находится селекционный участок фирмы «Фитон», позволяет вести разнонаправленную селекцию. Здесь практически располагается промежуточная зона между степью и лесостепью. Исторически так сложилось, что именно тут можно успешно создавать сорта двух разных экотипов, тем самым расширяя возможности селекционеров.

Наша селекция состоит из нескольких модельных блоков, в которых мы проводим создание и улучшение сортов. В блоке раннеспелых высокобелковых сортов мы получили Любаву-5 и на ее основе целый ряд новых форм с повышенным качеством зерна. В блоке высокопластичных универсальных сортов выведены Любава, Фиеста, Любава-2. Есть и другие группы разрабатываемых сортов. Хочу остановиться на блоке, в котором мы пытаемся создать формы с повышенной продуктивностью. Иногда подобные сорта называют суперпшеницей. Представьте поле пшеницы, у которой длина колоса составляет 20–25 сантиметров, а число крупных зерен в нем приближается к 100. Высокий неполегающий плотный стеблестой, не осыпающиеся колосья, опушенные листья, не поврежденные болезнями, да еще и расположенные вертикально, прямо к солнцу для лучшего фотосинтеза. Я думаю, это мечта агронома. Вот над воплощением этого идеала мы и работаем уже около 50 лет. Именно столько времени проводятся исследования в этом разделе нашего селекционного материала. Конечно, не все так просто. Но есть ряд разработок данного направления, которые мы создали и проверили на делянках и в производстве. Это такие сорта, как Лютесценс П-368, Фитон-98, Софит-12 и один из последних – Торнадо-43. Но с ними еще предстоит поработать, поскольку у одних форм слишком длинный вегетационный период, у других – тяжелый обмолот, очень толстая соломина и т. п. Но кто не рискует, тот не создает ничего нового.

Среди основных признаков, над улучшением которых мы постоянно работаем, засухоустойчивость, адаптивность, пластичность, устойчивость к абиотическим стрессам, технологические качества и целый комплекс других количественных признаков и свойств, необходимых для соответствия современным требованиям. На мой взгляд, сорт должен полностью раскрывать свои возможности в зоне своего создания, а мы в первую очередь работаем для Костанайской области.

– А если использовать посев сортосмесей, можно ли повысить урожайность?

– Одно из направлений нашей селекции – создание мультианалогового сорта. И это не просто смесь линий одного сорта, а создание, как мы их называем, неполных сортовых аналогов, совместимых между собой. Есть такое понятие, как норма реакции генотипа, то есть границы возможности сорта при реакции на изменения условий. Но и здесь есть свои пределы. Чтобы получить более адаптированный и более пластичный сорт, мы пытаемся сделать контролируемую смесь морфотипов, близких по габитусу, но несущих свою выраженность признаков и обладающих слабой конкуренцией между собой. Тем самым мы планируем расширить возможности сортовой популяции в целом. В одном таком сорте можно совместить иногда несовместимые признаки как по их выраженности, так и по генетической составляющей. Меняя компоненты с заранее известными характеристиками и их долю в формируемой популяции, мы в какой-то мере будем управлять поведением такого сорта. Осознание возможности создания подобного сорта пришло в Одессе в 1979 году после разговора с академиком Д. А. Долгушиным. Его рассказ о сорте озимой пшеницы Одесская-51, в котором при семеноводстве был выбор для объединения из 500 хорошо изученных линий, подтолкнул меня к мысли о том, что можно объединять не только линии, но и близкие, специально созданные морфотипы. Это не обычная сортосмесь, а мультианалоговый сорт.

Сейчас мы разрабатываем подобный комплексный сорт на основе Любавы-5. Но это дело будущего, хотя и не такого уж далекого.

О Любаве под номером 5

– Как показывает себя ваш новый сорт Любава-5 в текущем году, очень сложном по погодным условиям?

– Пока нареканий от агрономов, высевающих этот сорт, нет. По моим наблюдениям, он хорошо перенес традиционную июньскую засуху. Нет сброса продуктивных стеблей, сформировался крупный и хорошо озерненный колос. И мы надеемся, что Любава-5 снова порадует нас хорошим урожаем качественного зерна. Раннеспелость и ослабленная реакция на световой режим дают этому сорту в таких условиях, как в этом году, определенные преимущества перед другими сортами. Особенно тем, что он не затягивает вегетацию при прохладной погоде. Сейчас мы уточняем тонкости агротехники нового сорта. Отмечена интересная его способность – давать более высокие урожаи при поздних сроках посева. Очевидно, это связано с подгонкой фазы колошения, а это основная критическая фаза пшеницы, под июльский максимум осадков, характерный для нашей зоны. Поэтому в своих рекомендациях мы отмечаем, что сорт здесь лучше высевать во второй половине оптимальных сроков, вплоть до ранних июньских посевов. А это дополнительное подспорье агроному в борьбе с овсюгом. В текущем году мы внимательно наблюдаем за поведением нашего сорта в плодосменном севообороте ТОО «Трояна». И результаты впечатляют. По урожаю все поля в этом хозяйстве, на которых высеяна Любава-5 (и это на достаточно больших площадях), смотрятся на 30–35 ц/га.

Как показывает всесторонняя оценка в условиях засухи различного типа, сорт Любава-5 обладает высокой устойчивостью к недостатку влаги, жаростойкостью и пластичностью. А это одни из основных критериев для возделывания в Костанайской области. Сорт степного экотипа, неприхотливый в производстве и выносливый к стрессам, хорошо растущий на низкоплодородных почвах. Из нашего производственного опыта можно сделать вывод, что он неплохо выдерживает и посевы на солонцах. Поэтому мы рекомендуем его высевать в заключительных звеньях севооборотов, тем более что снижение показателей качества зерна на бедных почвах у него минимальное.

Любава-5, как вы видите на сегодняшний день, высоко устойчива к поражению бурой ржавчиной. И она выделяется на фоне стопроцентного поражения районированных и большинства перспективных сортов из Казахстанско-Сибирского питомника. Этот сорт заслуживает особого внимания, так как обладает способностью устойчиво формировать высокое содержание белка и клейковины. Он создавался в первую очередь как улучшитель товарных партий зерна. Приведу несколько цифр. По нашим данным, он превышает районированные в области сорта по содержанию сырой клейковины в среднем на 7–8%. Максимальное значение этого показателя у Любавы-5 были получены в Павлодаре – 50,5%. За 12 лет изучения в фирме «Фитон» среднее содержание клейковины при посеве по пару составило 39,7%, что больше, чем у знаменитого эталона качества сорта Саратовская-29 на 7,5%, а по протеину превышение составило 2,2%. Думаю, что специалисты понимают серьезность уровня этих показателей. А еще сорт обладает стабильно высокой натурой зерна, отличной стекловидностью и твердозерностью, а это, наряду с высоким содержанием протеина, составляющие элементы экспортных требований к высококачественному зерну.

Новый сорт Любава-5 районирован два года назад в Костанайской области и допущен к использованию на Южном Урале.

– А в других областях Казахстана сорт Любава-5 еще не районирован?

– Зона, в которой он рекомендован к возделыванию, огромная. Сейчас нужно развернуть полномасштабное семеноводство и занять ту нишу, которая доступна этому сорту. А вопрос о необходимости нового высокобелкового сорта Любава-5 для других областей Казахстана и расширение его районирования – это компетенция госкомиссии по сортоиспытанию.

Ржавчина наступает

– В текущем вегетационном сезоне, впервые с 2007 года, ржавчина вновь серьезно напомнила о себе на многих полях Северного Казахстана. Возможно ли создать сорт пшеницы, абсолютно устойчивый к этой болезни?

– Северная часть Казахстана – своеобразная зона по фитопатогенной нагрузке, что в первую очередь связано с большими масштабами возделывания пшеницы и существованием воздушного коридора для заноса спор с территории Кубани. И если пыльная головня с использованием современных протравителей семян практически отходит на второй план, то вперед выдвигаются такие грибные заболевания, как септориоз, желтая пятнистость, гельминтоспориоз, альтернариоз и комплекс бактериальных болезней. Статистически повышается вероятность новой серьезной вспышки стеблевой ржавчины. Она обязательно будет, как только сложатся погодные условия и совпадут факторы, благоприятствующие ее массовому проявлению. Если проанализировать результаты эпифитотии стеблевой ржавчины только 1967 года, то можно понять, что эта болезнь при подобном развитии представляет очень большую опасность. И тут вряд ли помогут фунгициды. Обработать все площади одновременно просто нереально. Но выход есть. Уже сейчас опережающими темпами нужно создавать устойчивые сорта. Тем более что за рубежом прогрессирует опасная раса этой болезни Ug99, и никто еще не гарантировал, что она не придет к нам.

В последние годы производство в нашем регионе сделало упор на стерневые технологии. И здесь нужны новые особые сорта, обладающие своеобразным проявлением ряда количественных признаков. Их выведение должно быть отдельным направлением в селекции. Не каждый сорт может хорошо расти на стерневых предшественниках, что связано с доступностью питания, переуплотнением почвы, особенным температурным режимом под слоем мульчи и т. п. К тому же интенсивно накапливаются специфические болезни и формируется своеобразная энтомофауна. Возьмите распространение хлебного пилильщика, зимующего в стерне. Конечно, с ним можно бороться инсектицидами. Но самый доступный способ – это создание сорта с выполненной соломиной, способного сдерживать процесс размножения вредителя. Возможности селекции в плане придания устойчивости к болезням и вредителям пока до конца не исчерпаны. А вот создать абсолютно устойчивый сорт невозможно, ведь в природе идет постоянная борьба за выживание, и у грибных болезней тоже происходит непрерывный процесс обновления и повышения агрессивности популяции. К сожалению, мы пока не успеваем за этими изменениями. Причем состав популяций патогенов весьма специфичен для каждого региона возделывания пшеницы. Поэтому не имеет большого смысла завозить устойчивый сорт из других областей, мало адаптированный к нашим условиям, без проверки в конкретной точке использования.

Наибольшие успехи селекционеры достигли в борьбе с бурой ржавчиной. Неплохо изучена генетика защиты, есть определенные наработки в придании расоспецифической устойчивости, есть сорта с полевой устойчивостью и толерантностью. Но все равно работать на опережение пока не удается. Мы в определенной степени анализируем с помощью изогенных линий состояние и изменение состава популяции этого патогена в нашей зоне. Так, по нашим данным, в Костанайской области с 2003 года перестали обеспечивать защитный эффект три идентифицированных гена устойчивости. А это очень неприятный звонок для селекционера. Необходимо совместно с генетиками и фитопатологами искать новые источники устойчивости или комбинации генов, обеспечивающих защиту. Это весьма сложный и длительный процесс.

Не только Любава-5, но и другие наши районированные сорта также несут устойчивость к бурой ржавчине. Как показывает оценка текущего года, один из первых наших сортов – Любава до сих пор сохраняет возрастную устойчивость. К нескольким болезням устойчив сорт Экада-109. Новая разработка – Экада-113 – защищена пирамидой генов с участием Lr19. И мы продолжаем работы в этом направлении.

Откровенно могу сказать, что мне не стыдно за свои разработки. И, как показал этот год, такие сорта нужны производству.

– Каков потенциал урожайности яровой пшеницы на севере Казахстана?

– Сортов, допускаемых государством в производство, достаточно много. И с каждым новым сортом должен повышаться урожай зерна. Вы не задумывались, почему нет значительного роста урожайности в производстве с очередной сортосменой? Почему такая большая разница между потенциальной и реальной продуктивностью? И что делать?

С началом создания сортов интенсивного типа в 70-х годах уровень потенциала сортов стал весьма значительный, а вот реальная урожайность в производственных условиях растет не такими темпами. И это вполне естественно. Чтобы раскрыть возможности сорта, нужно создать ему условия, начиная с разработки агротехники, подбора оптимальной зоны возделывания, налаживания оригинального семеноводства. Только тогда сорт сможет раскрыть хотя бы часть своего потенциала.

Потенциальная продуктивность сорта и максимальная урожайность – это тоже разные понятия. Потенциал современных сортов интенсивного типа, создаваемых для нашей зоны, очевидно, находиться в пределах 80–100 ц/га. В 1973 году в опытах моего отца селекционный номер Эритроспермум 40Н47-2-2, сестринская линия нашего первого сорта Карабалыкская-40, в одном из питомников показал урожайность 75,9 ц/га. Я думаю, что этот порог продуктивности близок к максимальному, который можно получить, не применяя специальных технологий. А в производственных условиях 1999 года в Карабалыкском районе по сорту Любава отмечена урожайность в 60 ц/га. Реальный же урожай в производстве находится в диапазоне 15–20 центнеров. Если взять статистику за годы, прошедшие со времени освоения целины, то доля в урожае пшеницы, которая обеспечивается сортом, выросла не так уж значительно, как ожидалось. И речь не идет об отдельных хозяйствах, которые добиваются высоких сборов зерна. Я говорю о ситуации в целом.

Задумайтесь над цифрами. Обычно новый сорт районируется, если он на 10% превышает по урожайности стандарт или существенно превосходит его по хозяйственно ценным признакам. Но если следовать логике и сложить эти проценты при каждой сортосмене, то мы уже давно должны были бы получать в производстве европейские урожаи. Но в реальности до этого далеко. Почему так происходит? Тут масса причин. И первая связана с расхождением уровня испытания на делянках и реальностью производства. В ходе своей многолетней работы мы пришли к пониманию, какими должны быть сорта для наших условий. Нужны сорта, разные по уровню интенсивности, экогруппе, реакции на засуху в различные периоды вегетации, отличающиеся по эффективным генам устойчивости к болезням и т. п. Причем по пару и на хороших агрофонах должны сеяться одни сорта в соответствии с долей таких предшественников. На остальных полях севооборота и по жестким фонам – совсем другие. К сожалению, сегодня использование сортов весьма хаотичное. Я думаю, что пришла пора создать комплекс дополняющих друг друга сортов для каждой области. Нужно смоделировать его и научно обосновать конкретные требования к сортам. Только такая система сможет обеспечить стабильность производства зерна в будущем. И пример подобного комплекса есть – «мозаика сортов» в Краснодарском крае.

– Скоро будет 40 лет, как вы занимаетесь селекцией пшеницы. Вы удовлетворены результатами своего труда?

– Я продолжаю селекционную работу, начатую моими родителями, и делаю все, что в моих силах и что возможно для того, чтобы не прервалась научная мысль, заложенная в сортах и научных разработках нашей семьи. Думаю, что и наша небольшая фирма под названием «Фитон» оставит достойный след в селекции Казахстана.

– Спасибо за интервью.

Николай Латышев

Опубликован в журале "Аграрный сектор", №4(22), декабрь, 2014 г.