К 110-летию академика Александра Ивановича Бараева

В июле в редакцию «Аграрного сектора» пришло письмо от академика НАН РК Эрвина Госсена. Он прислал нам копию статьи «Поиск продолжается», которая была написана лично А. И. Бараевым в 1982 году. Эрвин Францевич предложил нам ее опубликовать, упомянув, что в текущем году исполняется 110 лет со дня рождения ученого. Мы в свою очередь решили расширить тему и опубликовать не только эту статью, но и воспоминания ученых, кто долгие годы работал под руководством академика Бараева.    

У Александра Ивановича Бараева было много титулов и званий. Доктор сельскохозяйственных наук (1971), академик ВАСХНИЛ (1966), лауреат Ленинской премии (1972), Герой Социалистического Труда (1980), директор Казахского (1957–1961), а с 1961 по 1985 год Всесоюзного научно-исследовательского института зернового хозяйства (ВНИИЗХ), один из авторов почвозащитной системы земледелия. Но в народе А. И. Бараева чаще называют просто – «главный агроном целины" (по меткому определению поэта Владимира Гундарева).  

Безжалостное время неумолимо летит вперед. И тем ценнее воспоминания ученых, которые работали под руководством академика Бараева, кто вносил свою лепту в дело развития аграрной науки страны. Бараевская школа дала большой стране выдающихся ученых, ярких личностей, людей, готовых ради своей идеи идти до конца. По роду своей работы мне посчастливилось со многими из них встречаться – брать интервью, слушать выступления на конференциях, общаться во время Дней поля. Все они разные. Укаждого свои взгляды (зачастую противоположные) на те или иные вопросы земледелия… Но что их всех роднит – это невероятная ответственность и принципиальность в вопросах аграрной науки, научная порядочность и здоровый научный авантюризм. Все они – НАСТОЯЩИЕ ученые. Об этом говорит и тот факт, что после распада Союза, многие выходцы бараевской школы стали руководителями крупнейших научных коллективов в Казахстане, России и других странах, составив аграрную научную элиту.

Знаменательно, что статья академика Бараева была посвящена молодежи. Невероятно далеко смотрел ученый. Его слова, обращенные к молодым людям далеких 80-х, как никогда актуальны и сегодня, спустя почти 40 лет. Помимо статьи академика Бараева, мы в этом выпуске журнала также публикуем воспоминания ученых, выросших под его руководством, –Валерия Ивановича Кирюшина и Мехлиса Касымовича Сулейменова.     

Редактор

1. На шортандинских полях. Слева направо: президент ВАСХНИЛ П.П. Лобанов, А. И. Бараев, Э.Ф. Госсен (справа). 1970-е годы.

2. Беседа депутатов Верховного Совета КазССР, прибывших для участия в работе VI сессии IX созыва. А. И. Бараев – академик ВАСХНИЛ, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета КазССР (в центре). Алма-Ата, 1983 г.

Воспоминания. Они постоянно одолевают меня, и особенно думы о молодых хлеборобах, которым я всегда старался оказывать всемерную помощь, поэтому с особым удовлетворением встречался с комсомольцами на конференциях, слетах и совещаниях. У меня с ними как-то само собой получалась задушевная беседа, после которой оставался глубокий след — еще больше думалось о работе, о жизни и сельскохозяйственном производстве. В беседе хотелось быть не скучным лектором, а наставником, пробуждать глубокий интерес к земле, ценить ее и быть преданным ей.

Сын крестьянина, я с шести лет приучался любить землю и выполнять посильные обязанности в хозяйстве. Отец с великой нежностью относился к хлебной ниве и учил меня уважать какую бы то ни было сельскохозяйственную работу. Этому всегда предшествовала душевная беседа о необходимости ценить кормилицу-землю.

В далекие времена моего детства и отрочества все работы на селе выполнялись, конечно, вручную. С 10-12-летнего возраста мне пришлось косить и сушить сено, стоять на стогах, жать серпом хлеб. Был не по летам плотным, здоровым деревенским парнем, таким меня сделал крестьянский труд. Любимым развлечением у моих сверстников было переплывать речку стоя на бревне с багром или длинным шестом в руках, как это делали наши мужики, изумительные лесорубы и сплавщики леса. Бедная вологодская нива давала низкий урожай, приходилось прирабатывать. Нередко отец, стоя по вечерам у полосы хлебов, в задумчивости говорил мне о тяжести крестьянского труда и мечтал о повышении урожаев, о механизации работ.

После небывалой засухи и страшного неурожая 1921 года в Поволжье оказалось много пустующих земель, и отец с группой крестьян приехал сюда искать счастья, организовав коммуну в с. Сарма Балаковского уезда (бывшая Самарская губерния). Председателем выбрали отца.

Еще у себя в Вытегре я стал комсомольцем, на новом месте с головой окунулся в комсомольские дела. После окончания школы Балаковский горком комсомола направил меня в вуз. На отборочной комиссии настоял, чтобы приняли только в сельскохозяйственный институт, ибо хотел работать на земле.

Мое желание осуществилось в 1933 году, когда я стал младшим научным сотрудником на Безенчукской опытной станции, знаменитой тем, что организатором ее и руководителем был академик Н. М. Тулайков, замечательный ученый, исключительный знаток степного земледелия. По его рекомендации в 1936 году я поехал в засушливый Казахстан, на Уральскую опытную станцию. Хотелось попробовать свои силы в более суровых условиях земледелия. Вот когда пригодились те знания и навыки, которые нам, студентам, дали на производственной практике в зерносовхозе Усманском Оренбургской области, а затем в Ленинском совхозе под Куйбышевым. Поэтому с благодарностью вспоминаю учебу в Самарском институте, где основой было не только теоретическое обучение, но особое внимание обращалось на практические навыки студентов.

Навсегда запомнил преподавателя С. Н. Болдырева, профессора В. В. Квасинкова и академика П. Н. Константинова, с величайшей любовью и настойчивостью готовивших из нас агрономов-практиков. Как затем пригодилось в жизни, особенно в те годы, когда рабочих совхозов набирали из бывших батраков и пастухов, не владеющих поступающей в хозяйство техникой. Знания и практический опыт, полученные в институте, дали нам возможность стать подлинными наставниками формирующегося рабочего класса на селе.

На Уральской опытной станции я проработал 17 лет, вначале заместителем директора по науке, а затем директором. Здесь в исключительно засушливых условиях по достоинству оценил значение снегозадержания на полях. Для этого были созданы металлические снегопахи – прообразы выпускаемых ныне СВУ-2,6. Тогда же стали создаваться кулисы из высокорослых культур, обеспечивающие накопление мощного снежного покрова на паровых полях. Это помогло сотрудникам станции 1937 году получить на производственных посевах урожай зерновых 17 ц/га вместо прежних 7–8 ц/га. Особое внимание мы уделяли чистым парам в севооборотах.

В 1953 году меня назначили директором Казахского института земледелия, в распоряжении которого имелось три опытных станции и более десятка опытных полей в различных областях республики. Представилась возможность направлять их работу по новому пути, использовав накопленный уже опыт. Правда, пришлось многое перестраивать и менять в институтской тематике и принципах подхода к решению проблем земледелия. Обнадеживала возможность освоения в Казахстане, особенно в северных, западных и восточных областях, целинных земель (разговор об этом тогда уже шел). И подлинную радость вызвало решение февральско-мартовского (1954 год) Пленума ЦК КПСС об освоении миллионов гектаров целины.

Для этой цели в Институте земледелия были организованы три научные экспедиции в Кустанайской, Кокчетавской и Акмолинской (ныне Целиноградская) областях под руководством опытных ученых – энтузиастов освоения новых земель. Новые коллективы успешно работали с 1954 по 1956 год.

Большую поддержку ученым оказывал ЦК Компартии Казахстана, возглавляемый тогда товарищем Л. И. Брежневым. В многочисленных встречах с Леонидом Ильичом мы, ученые института, высказывали опасение о возможности возникновения ветровой эрозии на сплошь распаханной целине, от Волги до Алтайских гор, и о непригодности классической системы земледелия, основанной на постоянной вспашке полей плугами. Соглашаясь с нами, Леонид Ильич спрашивал, что нужно сделать для предотвращения беды. Мы указывали на необходимость создания в целинном крае научно-исследовательского института зернового хозяйства и опытных станций в каждой области. Такой вывод позволил сделать опыт вновь организованных совхозов в северных областях и деятельность созданных в институте экспедиций. Особое внимание обращалось на выбор совхозов, на базе которых нужно было организовать областные опытные станции и новый научный центр целинного земледелия. Наши предложения были тщательно изучены ЦК Компартии Казахстана и одобрены Л. И. Брежневым. В 1956 году началось создание нового института и опытных станций. Я был назначен директором этого научного центра. Последний организовали на базе Шортандинской опытной станции и части земель соседних хозяйств. Предстояло построить институт практически на голом месте, создать коллектив энтузиастов-ученых, которые бы не побоялись сложности работы в острозасушливом климате и многих бытовых неудобств.

…Трудности созидания, муки творчества. Они оказались значительно сложнее, чем я предполагал, хотя в свои 48 лет был уверен в успехе дела. Преодолеть сложности организационного периода, создать работоспособный коллектив ученых помогало тщательное изучение опыта передовых колхозов северных областей и опросы стариков. В задушевных беседах они откровенно делились опытом, горестями и радостями ведения земледелия на плодородной в общем-то земле, но с частыми жесточайшими засухами. Особенно полезным оказался опыт павлодарских земледельцев на легких почвах, которые с давних пор испытывали губительность ветровой эрозии. Они вели распашку полосами в 30–40 м ширины, оставляя такие же участки нераспаханными. Это спасало от эрозии. Кроме того, многие из них старались обрабатывать поля весной, а не осенью, чтобы сохранившаяся стерня задерживала снег.

Возникало сомнение: а можем ли поднять весной и засеять все 19,5 млн. га? Нет, хотя техникой новые совхозы оснащены неплохо. Надо искать другой путь. Явилась мысль отказаться от обработки полей плугами, и сразу же вопрос: а чем их заменить? Еще известный русский агроном И. Е. Овсинский предлагал отказаться от плугов в пользу конных плоскорезов, но его предложения были раскритикованы маститыми учеными. Нужно было искать выход…

Одесский завод имени Октябрьской революции выпускал небольшие партии глубокорыхлителей-плоскорезов, используемых для борьбы с горчаком. Связались с руководством завода, попросив несколько таких орудий для испытания. Благодаря сотруднице института А. А. Зайцевой (ученица Н. И. Вавилова, ставшая лауреатом Ленинской премии) нужное нам оборудование было получено.

Учли мы и опыт канадских пахарей, которые сконструировали на основе примитивных орудий украинских переселенцев плоскорезы со специальными сеялками для использования на полях с нетронутой стерней или разбросанной соломой.

Вспомнили о канадском опыте, и родилась мысль применить его у нас на целине. Но можно ли копировать? Кое-что у канадцев было полезно и для нас, в частности обработка почвы плоскорезами, но меня поразила их расточительность: фермеры применяли двупольный зернопаровой севооборот с полосным размещением, высевая пшеницу только по чистому пару, поэтому половина земли, отводимой под эту культуру, пустовала. К тому же они не заботились о накоплении снега на полях и удивлялись нашему опыту в этом направлении. Канадские фермеры получали пшеницы 16–20 ц/га, и это полностью окупало затраты на ее агротехнику. Но при такой урожайности и половинчатом использовании земли на гектар приходилось всего 8–10 ц зерна. Семейную ферму, владевшую 250–300 га, это устраивало. Однако их организация производства была совершенно непригодна для целинных совхозов, имевших в среднем 35–40 тыс. га пашни…

Предстояла огромная работа по созданию отечественной противоэрозионной техники, глубоким теоретическим и практическим исследованиям коллектива ученых института, обобщению уже имеющегося положительного опыта целинных колхозов и совхозов и быстрое внедрение всего лучшего в производство. С такими мыслями я и возвращался из Канады на целину. Много раз выступал перед коллективами ученых, на многолюдных совещаниях работников партийных, советских и сельскохозяйственных органов, а также перед земледельцами. Верили мне и не верили. Да это и понятно. Не пришло еще то время, когда мы могли показать новые приемы обработки почвы и их эффективность. Нужно было в корне ломать классическую систему земледелия, искоренять в сознании людей приверженность к ней, доказывать необходимость внедрять новое. Самое трудное оказалось преодоление психологического барьера и стремления упорно держаться за старое, привычное. Главная забота заключалась в создании отечественной противоэрозионной техники и организации массового промышленного ее производства. Опыт применения полученных из Одессы плоскорезов-глубокорыхлителей на полях института и в передовых хозяйствах убедительно показал преимущество их при защите почв от ветровой эрозии и сборе более высоких урожаев яровой пшеницы. И многие работники партийных, советских и сельскохозяйственных органов воочию убеждались в этом. Наши предложения по защите почв от эрозии тщательно изучались. В 1963 году было принято решение об организации заводского производства нужной техники и строительстве специального завода для этих целей в Целинограде (при нем создавалось специальное конструкторское бюро). В институте же мы создали большой отдел механизации, построили специальный корпус с конструкторским бюро и экспериментальными мастерскими для него. Удалось привлечь к работе по созданию новой техники ряд научных учреждений инженерного профиля и конструкторских бюро, а также соответствующих заводов.

1.  Поселок ученых ВНИИЗХ.

2.  Академик А. И. Бараев с внуком Сашей.

Фото Н. Черныша.

Все новые орудия и машины испытывали на полях института, здесь они и получали коллективную оценку. Творческие дружественные контакты различных организаций позволили быстро создать нужную противоэрозионную технику. Окончательную оценку ей давала Целинная машиноиспытательная станция. Все это дало возможность в кратчайший срок создать необходимые машины для целины, в том числе уникальные почвообрабатывающие орудия, в частности бессцепочный широкозахватный культиватор-плоскорез МПШ-9 и культиватор-глубокорыхлитель КПГ-2-150 для трактора К-700, а также борону игольчатую БИГ-З и сеялку СЗС-2,1, выполняющую одновременно четыре операции.

В итоге коллективу ученых удалось разработать новую почвозащитную систему земледелия, основанную на использовании самой современной противоэрозионной техники, суть которой заключается в следующем:

– отказ от обработки полей плугами, замена их противоэрозионной техникой, сохраняющей на поверхности поля стерню и другие растительные остатки, что обеспечивает задержание на полях снега;

– обязательное снегозадержание тракторными снегопахами, позволяющее за зиму накопить снежный покров мощностью 35–40 см (в этом случае при таянии снега верхний слой почвы промачивается до 100 см);

– введение и освоение научно обоснованных пятипольных полевых зернопаровых севооборотов с 20% паров;

– подбор и высев в этих севооборотах наиболее урожайных высококачественных сортов зерновых культур, в основном местной селекции;

– введение и освоение наиболее эффективных кормовых севооборотов без пара вблизи животноводческих ферм и комплексов, то есть сев ячменя и кукурузы или только одной кукурузы при внесении в почву гербицидов атразина или симазина;

– максимальное использование для производства кормов и пастбищ солонцовых почв с одновременным коренным улучшением их;

– сев яровой пшеницы в научно обоснованные оптимальные календарные сроки (15–25 мая) с нормой высева 2,5–3 млн. всхожих зерен на гектар, а фуражных культур (ячменя и овса) вслед за ней (в конце мая — начале июня);

– внесение под посевы зерновых на целинных землях Казахстана с карбонатными почвами по 1–1‚5 ц/га суперфосфата, что обеспечивает повышение урожая на 3–3,5 ц/га.

Следует заметить, что в Казахстане в основном выращивается яровая пшеница сильных сортов, улучшающая качество выпекаемого хлеба из муки пшениц, выращенных в европейской части СССР. В общих заготовках сильной пшеницы в стране казахстанская составляла за последние две пятилетки 80–90%.

Постепенно урожайность зерновых на полях института в период 1961–1975 годов выросла с 11 до 25, а в Целиноградской области в среднем с 6 до 17 ц/га. Это достигнуто благодаря повышению культуры земледелия, освоению противоэрозионной техники, комплексному применению разработанных учеными института приемов почвозащитного земледелия, введению и освоению научно обоснованных зернопаровых севооборотов с чистым паром. Наибольший урожай получали в пятипольных севооборотах, где после чистого пара три поля занимали посевы яровой пшеницы, а одно – ячменем с обработкой полей плоскорежущими орудиями и проведением снегозадержания.

Как показали исследования, особое значение в условиях целины имеет формирование корневой системы растений для преодоления ими острейшей засухи в отдельные годы. Это достигается накоплением мощного снежного покрова на полях. Хлебороб Казахстана должен помнить: если в июне и первых числах июля осадков не выпадает, у яровой пшеницы не образуются корни из узла кущения, и растения остаются на трех-пяти зародышевых корнях, как это было в 1975 и 1977 годах. Но благодаря глубокому промачиванию почвы талыми водами удалось только на одних зародышевых корнях получить по 11–12 ц/га зерна. При образовании же мощной системы узловых корней за счет июньских дождей и крайнем недостатке осадков в июле – августе в 1966 году получили 20,2 ц/га, а при аналогичных условиях в 1978-м – 20,9 ц/га.

За четыре года десятой пятилетки опытное хозяйство института собрало в среднем по 19,5 ц/га зерновых. Комплексное внедрение всех приемов почвозащитного земледелия убедило целинников в эффективности его, и оно быстро стало внедряться в северных областях Казахстана.

Конечно, коллективу института пришлось потратить очень много сил на пропаганду и внедрение почвозащитной системы земледелия. Однако повседневная поддержка наших предложений партийными органами республики, а затем и ЦК КПСС, помогла преодолеть привычную тягу к плугу на целине.

По мере увеличения производства противоэрозионной техники почвозащитное земледелие стало осваиваться во всех степных районах страны и в настоящее время используется на площади 36 млн. га, несмотря на оппозицию со стороны некоторых ученых и специалистов государственных и партийных органов.

К сожалению, до сих пор приемы почвозащитной системы земледелия в большинстве степных совхозов и колхозов не нашли комплексного применения, и страна ежегодно по этой причине недополучает миллионы тонн зерна. Надеюсь, молодые хлеборобы энергичнее возьмутся за освоение прогрессивного направления в развитии земледелия.

Источник: Бараев А. И. Избранные труды в 3-х томах. Том 3 (1972–1984 гг.). – Алматы: Ғылым, 2008. – С. 300–304.

Эпопея создания и освоения почвозащитной системы земледелия достойна исследования и широкого освещения, чего до сих пор не произошло

Большое видится на расстоянии и оценивается со временем. Предотвращение экологической катастрофы на востоке огромной страны благодаря почвозащитной системе земледелия, разработанной под руководством академика А. И. Бараева, стало достоянием истории. Не менее значима его роль в создании аграрной цивилизации на севере Казахстана. Истории принадлежит и героизм коллектива ученых, и мужество их лидера, сумевшего противостоять агрономическому консерватизму, партийному волюнтаризму и жесткому оппонированию многих коллег от науки.

Автор этих строк помнит резкие, нередко оскорбительные их высказывания в адрес директора ВНИИ зернового хозяйства в начале 60-х годов прошлого века и неадекватную реакцию на его доводы руководства страны.

Эпопея создания и освоения почвозащитной системы земледелия достойна исследования и широкого освещения, чего до сих пор не произошло. Здесь же речь пойдет о том влиянии, которое оказали почвозащитная система земледелия и научное наследие А. И. Бараева на развитие сельскохозяйственной науки 

Отказ от традиционной системы вспашки означал революцию в земледелии. Ранние попытки минимизации почвообработки Е. И. Овсинского в России, Н.М. Тулайкова в СССР закончились плачевно из-за зарастания полей сорняками. Т. С. Мальцев в своих экспериментах решил эту задачу введением оптимально поздних сроков посева в севооборотах с паром. А. И. Бараев интегрировал этот опыт с канадским и реализовал его в виде системы, которая получила разностороннее обоснование применительно к степной зоне казахстанской природно-сельскохозяйственной провинции. Самоотверженный труднаучного коллектива, который он создал, позволил в считанные годы сделать то, на что в Америке, пережившей подобную катастрофу в начале прошлого века, были потрачены десятилетия. Получила развитие теория эрозионных процессов и защиты почв от ветровой эрозии (А. А. Зайцева, Е. И. Шиятый). Были разработаны системы севооборотов и обработки почвы (С. С. Сдобников, П. И. Хлебов, М.  К. Сулейменов, И. Г. Зинченко, И. П. Охинько), системы удобрения (О. В. Сдобникова, П. Л. Сычев), агротребования к машинам и орудиям (А. А. Зайцева, Э. Ф. Госсен), благодаря которым была создана новая противоэрозионная техника совместно с ведущими КБ страны (А. С. Буряков, А. А. Плишкин).

Многочисленные полевые эксперименты сопровождались стационарным изучением влагооборота (Н. М. Бакаев), режима органического вещества и элементов питания, круговорота углерода и азота (И. Н. Лебедева, И. П. Охинько, А. А. Титлянова). Автором этой статьи совместно с И. Н. Лебедевой было установлено снижение темпов минерализации органического вещества при плоскорезной обработке по сравнению с отвальной, что расширило представление о ее роли в сохранении почв, помимо предотвращения эрозионных потерь. Одновременно было показано снижение накопления минерального азота при плоскорезной обработке. Тогда, в первые десятилетия после подъема целины снижение интенсивности минерализации азота было важно с точки зрения сокращения его потерь на нисходящую миграцию, поскольку в зернопаровом севообороте, в системе вспашки в черноземах, особенно южных карбонатных, накапливалось избыточное количество нитратов, которые «сбрасывались» за пределы почвенного профиля.  На почвах, которые были беднее органическим веществом, плоскорезная обработка усиливала дефицит азота, вследствие чего снижалась урожайность без применения удобрений. Тогда была показана необходимость наблюдения за режимом азота в слое не менее 1 м.

Уже на первых этапах разработки почвозащитной системы были оценены риски, связанные с ухудшением фитосанитарной ситуации в агроценозах в связи с оставлением на поверхности пожнивных остатков, что, таким образом, определило систему защиты растений от сорняков, болезней и вредителей (П. П. Колмаков, А. М. Нестеренко, Л. М. Городилова).

Созданная к середине 60-х годов почвозащитная система была освоена в опытном хозяйстве ВНИИЗХ, а затем в хозяйствах Целиноградской области. Эта работа в большей мере легла на плечи ученых института и его директора. О ней можно писать книгу, а еще лучше учебник, ибо это особая школа внедрения, не менее уникальная, чем научная школа. К 1977 году почвозащитная система земледелия была освоена в Казахстане на площади 13 млн. га.

В 70–80-х годах началось ее движение по всем направлениям, стали появляться региональные разработки различных ее вариантов. Мне довелось принять участие в организации этих работ в Сибири в качестве директора Сибирского НИИ земледелия и химизации сельского хозяйства. В 1981–1983 годах была заложена сеть многолетних многофакторных полевых экспериментов по изучению взаимодействия севооборотов, обработки почвы, удобрения, защиты растений. В число задач входило выявление возможностей минимизации обработки почвы (включая варианты без основной обработки) в различных условиях Сибири. Кстати сказать, в те годы А. И. Бараев проявлял интерес к прямому посеву и распорядился приобрести пресс-сеялку для испытаний.

В начале 1980-х годов в стране началась кампания по разработке и освоению так называемых зональных систем земледелия. Для Сибири, Зауралья и Южного Урала эти системы были построены на почвозащитной идеологии А. И. Бараева. Сложнее решалась проблема развития почвозащитного земледелия в европейской части страны. В 1970-е годы происходит болезненная ломка традиционных представлений об обработке почвы в научных центрах страны. Весьма поучителен тот факт, что докторская диссертация А. И. Бараева не была воспринята на кафедре земледелия Тимирязевки в 1969 году. Он защитил ее в 1970-м во Всесоюзном институте растениеводства. Помню, что непонимание тимирязевских земледелов произвело на нас, сотрудников Александра Ивановича, особенно тимирязевцев, довольно тяжелое впечатление. Сам же он, не предаваясь обидам, стал лихорадочно организовывать переучивание новой системе земледелия группы монгольских специалистов – выпускников Тимирязевки. В те годы ветровая эрозия заметно проявилась в Монголии, и вмешательство ВНИИЗХ и его директора оказалось весьма своевременным.

Достаточно сложно происходили десанты А. И. Бараева и сотрудников института на Северный Кавказ, где проявления ветровой эрозии были довольно жестокими, особенно в Ставропольском крае («Армавирский ветровой коридор»). Консерватизм агрономов, и особенно ученых, оказывался сильнее угроз пыльных бурь.

По мере продвижения почвозащитной системы на запад страны все больше проявлялись и недостатки плоскорезных систем обработки почвы, особенно в отношении засоренности посевов и в целом ухудшения фитосанитарной ситуации. Объективно агрономическая ситуация в европейской части страны осложнялась значительной долей в севооборотах свеклы, подсолнечника, кукурузы и других пропашных культур.

Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев на полях ВНИИЗХ. 1960-е годы.

Активная пропаганда почвозащитной системы земледелия, проводимая ее создателями и организаторами, встретила сопротивление, и не только среди производственников, но и ученых. Важную роль в переосмыслении традиционного земледелия сыграл широкомасштабный полтавский эксперимент, организованный в 1973 году Ф. Т. Моргуном при поддержке А. И. Бараева и Т. С. Мальцева. Импульсом к его организации послужили пыльные бури, разыгравшиеся в так называемом Армавирском коридоре и засыпавшие мелкоземом полезащитные лесные полосы. Полтавский эксперимент, как и все крупные начинания в сельском хозяйстве, проводился кампанейским путем со всеми его недостатками, без должной дифференциации и т. п. У него было много оппонентов, в том числе тенденциозных противников. Даже современные критики сетуют на то, что «плоскорезную обработку почвы вводили в ранг партийной установки, что систему эту навязывали сверху и после ухода А. И. Бараева и его сподвижников применение плоскорезной обработки резко сократилось». Справедливости ради надо отметить, что государственного давления на процесс создания и освоения почвозащитной системы не было. Более того, вначале проявилось непонимание проблемы: глава партии и государства Н. С. Хрущев, «зашоренный на кукурузе», отдал распоряжение о снятии с работы директора ВНИИЗХ А. И. Бараева в 1964 году, когда после напряженной научной работы коллектива института определились контуры почвозащитной системы земледелия и нужна была поддержка ее развития. Это поняли тогда некоторые партийные руководители областей, в том числе и Ф. Т. Моргун, и включились в процесс преобразования земледелия во избежание павлодарских, армавирских и других пыльных котлов и коридоров. Эти исторические уроки важно понимать, поскольку подобные коллизии проявляются и в современной практике земледелия. Сам А. И. Бараев был страстным пропагандистом почвозащитной системы, что нередко вызывало раздражение оппонентов.

Ему приписывали навязывание шаблонов. Это жестокая несправедливость. Мне, как заведующему отделом агропочвоведения института, часто приходилось обсуждать с Александром Ивановичем проблемы дифференциации земледелия в соответствии с почвенно-климатическими условиями, чему он уделял в последние годы особое внимание. Для убедительности приведу цитату: «Первостепенная задача сегодня заключается в том, чтобы привести имеющийся арсенал агротехнических средств в более тесное соответствие с конкретными природными условиями… В соответствии с различными почвенными, гидрологическими, геоморфологическими и другими условиями должны изменяться системы обработки почвы (характер обработки, глубина и частота), подбор и размещение культур, структура посевных площадей…» (А. И. Бараев, В. И. Кирюшин. Резервы целинного земледелия. – Земледелие, 1978, № 9, с. 2–5).

 В центре: А. И. Бараев, П. П. Лобанов, Э. Ф. Госсен.

В 1980-х годах в процессе создания и освоения зональных систем земледелия были разработаны зонально-провинциальные системы обработки почвы, включавшие различные комбинации вспашки, безотвального рыхления, плоскорезной обработки, чизелевания, щелевания и др. Они вошли в состав рекомендаций, которые были изданы для большинства административных областей под названием «Зональные системы земледелия (области)».

В начале 1990-х годов в развитии земледелия начался новый этап, декларированный Сессией Россельхозакадемии в 1992 году, посвященной 100-летию учения В. В. Докучаева. В ее решении в качестве главной задачи определялось создание экологически и экономически сбалансированных, устойчивых агроландшафтов.

Было предложено несколько концепций, в том числе автором этой статьи. В дальнейшем она оказалась наиболее продвинутой, поскольку опиралась на опыт разработки почвозащитного земледелия и бараевскую методологию организации исследований и внедрения. Сущность предложенной методологии формирования адаптивно-ландшафтного земледелия заключается в адаптации систем земледелия применительно к различным категориям ландшафтов (агроэкологическим группам земель), уровням интенсификации производства и хозяйственным укладам, исходя из биологических требований растений и востребованности продукции рынком. Концептуальной основой адаптивно-ландшафтного земледелия является создание ландшафтно-экологической структуры, обеспечивающей поддержание биоразнообразия и экологическую стабильность территории. Для проектирования адаптивно-ландшафтных систем земледелия (АЛСЗ) разработаны типология земель, методология структурно-ландшафтного анализа территории, ГИС агроэкологической оценки земель.

В процессе разработки АЛСЗ существенное внимание уделялось дальнейшей дифференциации систем обработки почвы. Расширились представления о возможностях и ограничениях минимизации обработки почвы в связи с тем или иным проявлением неблагоприятных свойств почв.

В процессе развития адаптивно-ландшафтного земледелия в последнее десятилетие начался новый этап эволюции почвообработки в сторону дальнейшей минимизации. Он отражает глобальную тенденцию сокращения обработки почвы вплоть до прямого посева. Эта тенденция закономерна, поскольку означает курс на экологизацию земледелия, приближение его к природным условиям. Отказ от механической обработки почвы и создание мульчи из растительных остатков и измельченной соломы подобно лесной подстилке или степному войлоку защищает почву от деградации и чрезмерного испарения влаги.

На опытном поле ВНИИЗХ. Слева направо: Н. Д. Волков – зав. отделом агрохимии, к. с.-х. н.; А. И. Бараев – директор института; И. Г. Зинченко – зав. лабораторией обработки почв, к. с.-х. н.

Имеется значительный опыт применения нулевой обработки почвы в мире, а в последние годы он появился и в России. Расширяются соответствующие исследования в научных учреждениях. Результаты их достаточно противоречивы, поскольку нулевая обработка имеет как достоинства, так и недостатки, которые по-разному проявляются в зависимости от агроэкологических условий. К основным достоинствам относятся: предотвращение ветровой, частично водной эрозии, задержание снега стерней, уменьшение физического испарения влаги из почвы, уменьшение перегрева поверхности почвы, снижение потерь органического вещества и эмиссии СО₂, сокращение затрат средств, труда и времени на обработку почвы. Существенные недостатки: повышение засоренности посевов сорняками, усиление дефицита минерального азота, накопление фитопатогенов, соответственно, повышенный расход пестицидов, невозможность внесения фосфорных и калийных удобрений, мелиорантов и органических удобрений на оптимальную глубину. Очевидно, чтобы реализовать преимущества прямого посева, необходимо устранить его недостатки.

Проблема прямого посева оказалась наиболее сложной в земледелии, а вследствие слабой изученности она изрядно мифизирована. По одним представлениям, регулярный прямой посев (No-Till) после некоего переходного периода приводит к улучшению водно-физических свойств почв, снижению засоренности посевов и стабилизации этих условий, по другим, наоборот, – к ухудшению этих показателей со временем, вплоть до угроз «серьезных экологических последствий, которые трудно будет устранить». На самом же деле определение доли участия прямого посева в комбинациях систем обработки почвы вплоть до системы нулевой обработки (No-Till) требует изучения применительно к различным агроэкологическим условиям.

В целом дальнейшее развитие проблемы минимизации связано с выявлением диапазона плотности и структуры почвы, позволяющего ту или иную степень минимизации обработки и прямой посев для различных культур. Весьма актуальны задачи оценки сельскохозяйственных культур по отношению к плотности почвы, влияния прямого посева на биогенность почв с учетом пестицидной нагрузки. Ждет своих исследований гипотеза о биологическом саморыхлении почв при сокращении механической обработки и различной агрохимической нагрузки.

Современный период развития минимизации обработки почвы с ориентацией на прямой посев по характеру трудностей и противоречий напоминает первый этап, связанный с разработкой и освоением плоскорезной обработки почвы. По аналогии с прошлым сегодня за рубежом имеется опережающий опыт прямого посева и систематической нулевой обработки. У нас прямой посев оказался слабым звеном, поскольку научные учреждения по земледелию не располагали современными дорогостоящими посевными комплексами, а главное, эта работа не была организована на том уровне координации и интеграции агрономов и механизаторов, который был обеспечен в 1960-х годах А. И. Бараевым и ВНИИЗХ. В последние годы в связи с издержками реформированием науки ослабилось влияние ее на производство.

В связи с отсутствием внятной аграрной научно-технической политики научные рекомендации часто подменяются рыночными рекламами машин, пестицидов и т. п. Под лозунгами энергосбережения, ресурсосбережения и прочего происходят кампании удешевления обработки почвы. Довольно широкое распространение получила в качестве основной обработка почвы дисковыми орудиями. Такая упрощенка, точнее сказать, примитивная минимизация, приводит к усилению эрозионных процессов, повышению засоренности посевов. Особую опасность представляет экспансия дискаторов в степных районах, что может привести к возврату пыльных бурь, забытых благодаря освоенности плоскорезной обработки почвы. Таким образом, в практическом земледелии сложилась противоречивая обстановка. Обострилась проблема совершенствования систем обработки почвы, в особенности развития работ по дальнейшей ее минимизации. В методологическом отношении этот путь проложен научно-организационной школой А. И. Бараева и предполагает комплексную инновационную программу, включающую теорию минимизации почвообработки, обоснованную сеть многофакторных полевых экспериментов, разработку агротребований к технологиям и машинам, жесткую координацию исследований, создание инновационных моделей земледелия на базе опытных хозяйств и крупных сельскохозяйственных предприятий, инновационную пропаганду, подготовку специалистов. В этом велика роль будущих научных лидеров, которым сегодня есть чему учиться в школе академика А. И. Бараева. Это был человек-институт.

В. Кирюшин, академик РАН,

Москва

Академик Александр Иванович Бараев вошел в историю как автор почвозащитной системы земледелия. Она была создана в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века. Основными частями этой системы в то время были плоскорезная обработка почвы, зернопаровые севообороты, полосные пары, оптимальные сроки сева зерновых культур и отказ от лесополос.

Все эти элементы агротехнологии сегодня очевидны, но в первые годы они подвергались сомнению. За свои идеи академик Бараев вел борьбу, иногда очень жесткую. Многие идеи, которые были использованы при разработке почвозащитной системы земледелия, были взяты при творческом изучении канадской системы земледелия. Но это не было прямым копированием.

Плоскорезная обработка почвы в середине пятидесятых годов прошлого столетия, когда Бараев посетил Канаду, не применялась для осенней обработки почвы в канадских прериях . В те годы там сеяли в основном яровую пшеницу только по чистым парам. Поэтому вопроса об осенней обработке почвы не возникало. В Северном Казахстане в то время изучали мальцевскую безотвальную обработку почвы. Надо признать, что отказ от отвальной системы обработки почвы был теоретически и практически сделан академиком Терентием Семеновичем Мальцевым. Поэтому Бараеву было легче обосновывать теорию плоскорезной обработки почвы. Однако в этих двух системах земледелия, где основным элементом являлся способ обработки почвы, были существенные отличия. Они были связаны с разными природными условиями двух регионов. Для Мальцева ветровая эрозия не была существенным фактором, в то время как для Бараева она стала основным аргументом в обосновании новой системы обработки почвы. И фактор снегонакопления за счет оставления стоячей стерни при обработке почвы в степях Казахстана был критически важным, в то время как в лесостепи Курганской области это не играло большой роли при обосновании способа обработки почвы.

Но установить преимущества плоскорезной обработки почвы в деляночных опытах было не самым главным для академика Бараева. Общеизвестно, что большинство ученых ограничиваются публикацией результатов исследований в научных журналах. Как правило, на этом работа заканчивается и все остается на своих местах. Хорошо понимая советскую систему управления сельским хозяйством, Александр Иванович стал действовать по своему плану. Он начал энергично «бомбардировать» ВАСХНИЛ и  добился проведения в Целинограде (сейчас Астана) в 1966 году выездной сессии этой академии, одобрившей основные положения почвозащитной системы земледелия. Одновременно он атаковал ЦК КПСС и Министерство сельского хозяйства страны, в результате чего было принято постановление ЦК КПСС о борьбе с ветровой эрозией почвы. На основании этого постановления в Целинограде было создано конструкторское бюро и построен завод «Целиноградсельмаш» по производству техники для внедрения почвозащитного земледелия на миллионах гектаров степной полосы всей страны.

Но этого было недостаточно для принятия новой системы обработки почвы в производстве. И для достижения поставленной цели у Александра Ивановича были свои приемы. Он прекрасно понимал, что в советской системе управления экономикой все решали руководители Коммунистической партии сверху донизу. Поэтому он лично встречался и убеждал секретарей ЦК КПСС, первых секретарей обкомов партии в Северном Казахстане, а также в некоторых степных областях России и Украины. Не все шло гладко. Например, у него не было взаимопонимания с первым секретарем Кустанайского обкома партии, и в результате в этой области применяли на части пашни отвальную обработку почвы. Кстати, именно в этой области применяют отвальную вспашку и до сегодняшнего дня. Но в целом благодаря такой тактике Александра Ивановича плоскорезная обработка почвы в короткие сроки была принята на миллионах гектаров пашни во всей степной полосе страны.

Академик А. И. Бараев и бригадир опытного хозяйства С. И. Гаврилюк.

В самом институте не было полного единогласия относительно системы обработки почвы. Заместитель директора Сергей Сергеевич Сдобников выдвинул теорию о периодической отвальной вспашке, согласно которой необходимо время от времени заделывать верхний слой почвы на глубину 20–30 см с помощью отвального плуга для улучшения плодородия почвы во всем пахотном слое. Этот вопрос был включен им в докторскую диссертацию как один из главных. Однако, на мой взгляд, предложение С. С. Сдобникова не подкреплялось достаточными научными данными. Самыми убедительными в пользу этой идеи оказались однолетние данные опыта М.В. Карпенко по срокам сева яровой пшеницы, которая вообще не изучала способы обработки почвы, но закладывала свои опыты по срокам сева на разных фонах обработки. В 1964 году сроки сева изучались на фонах отвальной вспашки и без осенней обработки почвы. Год был благоприятным по увлажнению, и урожайность яровой пшеницы была выше на фоне отвальной вспашки. Этих данных для Сдобникова оказалось достаточно, чтобы подтвердить свою гипотезу. Но в науке такие методы исследований недопустимы, так как это всего лишь однолетние показатели и в реальности не было опыта по обработке почвы в повторениях, просто были две полосы с разной обработкой почвы.

Самой драматичной в истории становления почвозащитной системы земледелия стала полемика вокруг чистых паров. Кульминацией этой полемики стал приезд тогдашнего лидера Коммунистической партии страны Никиты Сергеевича Хрущева на целину. В ходе этой поездки он посетил Институт зернового хозяйства для встречи с учеными. Надо сказать, что для капиталистических стран это звучит нелепо, но в советской практике партийные лидеры прямо диктовали основные положения ведения сельского хозяйства. У Хрущева в это время была идея сокращения площади паров и замены их посевами кукурузы и зернобобовых культур. А тут Бараев стал настойчиво отстаивать необходимость расширения площади паров. Это, конечно, возмутило генсека, и он стал резко высказываться против чистых паров. Полемика началась в поле при показе опытов и продолжилась в институте, где Бараев пытался убедить лидера партии в том, что для степных регионов чистые пары обязательны и их площади надо не сокращать, а расширять для ведения устойчивого земледелия. Это взбесило Хрущева, и тут в разговор включился Сдобников, который сказал, что чистые пары – это временное явление и сейчас ведутся успешные опыты по занятым парам. Действительно, такие опыты вел Банцат Копеев, аспирант Сдобникова. Это направление устроило Хрущева, и он сказал, что это другая постановка вопроса. Потом заведующая отделом агрохимии Ольга Всеволодовна Сдобникова показала опыт по удобрениям, который понравился Хрущеву. Он даже спросил Сдобникова: «Это точно ваша жена?», на что Сергей Сергеевич ответил: «Это так же точно, как то, что Сдобников – это я». Вся эта полемика свидетельствует не столько о том, насколько был прав Александр Иванович в позиции по чистым парам, сколько о том, что Бараев, как ученый, отстаивал свои убеждения, не сгибаясь под давлением со стороны лидера страны. А если учесть, что Хрущев пришел на смену Сталину, со дня смерти которого прошло всего десять лет, то станет ясно, что для такого отстаивания ученым своих убеждений требовалось невероятное мужество. Все понимали это, и после ухода Хрущева из политики доверие к Бараеву поднялось на большую высоту.

Что касается того, насколько был прав Бараев в позиции по чистым парам, то на этот вопрос надо смотреть диалектически. Во время полемики с Хрущевым у Бараева в институте еще не было убедительных опытных данных, так как стационар по севооборотам был заложен только в 1961 году, то есть за три года до приезда Хрущева. И никаких серьезных опытных данных еще не было. Убеждения Бараева были основаны целиком на канадской практике, где в то время яровую пшеницу сеяли только по чистым парам. Тогдашний советник советского посольства в Канаде И. И. Хорошилов, а вместе с ним и Бараев, рассуждали так: «В Канаде нет обкомов и райкомов, и там никто не решает за фермера, сколько ему надо иметь паров. Значит, этой фермерской практике можно доверять и не ошибешься».

По мере накопления опытных данных  в институтском стационаре севооборотов, который вел Н. В. Шрамко, взгляды Бараева на долю чистого пара в зернопаровом севообороте сильно изменились. Напомню, что на основании анализа канадского опыта и предварительных опытных и производственных данных Бараев рекомендовал в сухой степи иметь трехпольные, а в засушливой степи – четырехпольные зернопаровые севообороты. Поэтому в институтском стационаре вначале изучались двухпольные, трехпольные и четырехпольные зернопаровые севообороты. Когда в начале семидесятых годов прошлого века стало ясно, что лучшие результаты дает четырехпольный севооборот, то в схему опыта был включен пятипольный севооборот. И через несколько лет наибольший выход зерна с гектара пашни стал давать этот вариант.  Бараев начал рекомендовать для засушливой степи сократить долю чистого пара до двадцати процентов и ввести для изучения шестипольный зернопаровой севооборот с чередованием чистого пара с яровой пшеницей и зернофуражными культурами. И когда в начале восьмидесятых годов этот вариант дал наибольший выход зерна с гектара, то Александр Иванович сразу сделал вывод в пользу этого севооборота.

За трибуной директор А. И. Бараев.

 В 1983 году, когда Бараев прочитал проект отчета института в ВАСХНИЛ, то сделал свои замечания, в числе которых был вывод о севооборотах. Он спросил меня, как своего заместителя, почему нет ни слова о том, что лучшим является шестипольный зернопаровой севооборот. На это я ответил, что исполнитель опыта Н. В. Шрамко считает, что для такого вывода данных еще недостаточно, и я с ним согласился. Но директора это не убедило, и он настоял, чтобы вывод о преимуществе шестипольного севооборота был включен в отчет. Через некоторое время Александр Иванович написал докладную записку на имя Первого секретаря ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаева, в которой главный вопрос был о необходимости перехода на шестипольные севообороты. Из этого следует, что позиция Бараева по чистым парам сильно изменилась по мере получения новых опытных данных. Я думаю, что прав был бывший директор опытного хозяйства института А. А. Селезнев, который в воспоминаниях об Александре Ивановиче высказал мысль, что по мере накопления опытных данных в пользу возможности беспарового севооборота Бараев, вероятно, согласился бы с этой идеей.

Наиболее острая дискуссия на выездной сессии ВАСХНИЛ в 1966 году была о полезащитных лесополосах. Несколько академиков не согласились с категорическим отрицанием пользы от лесополос, высказанным Бараевым. Надо сказать, что ранее, в период его работы на Уральской сельскохозяйственной опытной станции, Бараев рекомендовал сажать лесополосы. Его убеждения изменились, когда он увидел, что снег распределяется неравномерно в межполосном пространстве, а впоследствии урожайность пшеницы около лесополос высокая, а в центре межполосного пространства она резко падает. Эта позиция Александра Ивановича не изменилась, хотя ему приходилось выдерживать немало критики со стороны ученых ВАСХНИЛ.

Сегодня преимущества посева яровой пшеницы во второй половине мая очевидны для всех работников сельского хозяйства Северного Казахстана, но полвека назад эта рекомендация института вызывала немало споров. Так получилось, что в период 1956–1960 годов, в первые годы становления института, лето было дождливым и холодным, а в 1960 году много посевов яровой пшеницы даже не вызрели. Это дало основания академику Т. Д. Лысенко усомниться в правильности рекомендаций института, и Бараеву пришлось отбиваться не только за чистые пары, но и за поздние сроки посева яровой пшеницы. Перелом в сторону поддержки партийными органами оптимальных сроков посева яровой пшеницы произошел только после летней засухи 1965 года.

Но не все рекомендации института были удачными. Например, не совсем удачна была рекомендация о полосных и кулисных парах. Бараев признавал недостаток чистого пара как источника ветровой эрозии почв и на основании канадского опыта рекомендовал пары делать полосными, то есть чередовать узкие полосы пара и посевов. Эта рекомендация широко применяется в Канаде, но у нас она не пошла. Дело в том, что канадский фермер ведет земледелие на площади в несколько сот гектаров, а у нас это площадь одного поля. При полосном размещении посевов и пара снижается производительность труда при обработке почвы, посеве и уборке культур, увеличиваются потери урожая при раздельной уборке. Что касается кулисных паров, то они во многих случаях ведут к водной эрозии почвы. Это произошло и в опытном хозяйстве института. В итоге от кулисных паров отказались, но в рекомендации изменений не внесли.

Распространение почвозащитной системы земледелия на огромной территории большой страны было уникальным явлением, и в этом большая заслуга лично Александра Ивановича.

Я уже говорил о том, как он работал с секретарями обкомов компартии, выступал на многочисленных совещаниях перед работниками сельского хозяйства, на партийных конференциях и просто в любой аудитории. Он с удовольствием рассказывал о преимуществах почвозащитной системы земледелия даже тем, кто не имел отношения к земледелию. Однажды я ехал с ним в поезде и услышал, как он говорил случайному попутчику о вреде полезащитных лесных полос. Во время поездки в 1974 году в ФРГ, где в то время на всех полях применяли отвальную вспашку плугом, Александр Иванович использовал каждую возможность, чтобы убедить немцев отказаться от плуга в пользу плоскореза.

Слева направо: управляющий делами ЦК КПСС Н. Е. Кручина, академик А. И. Бараев, первый секретарь ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаев, Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев, доктор с.-х. наук М. К. Сулейменов. ВНИИЗХ, Шортанды, 1985 г.

Огромная заслуга Бараева и в том, что он сумел создать в короткие сроки дружный коллектив, в котором работали полсотни кандидатов наук и десяток докторов наук. И это притом, что в самом институте долгое время не было диссертационного совета. Это была непростая задача. Это становится ясным, если сравнить качественный состав института в годы его директорства и после него. Шортандинский институт дал немало кадров для укрепления других научных учреждений. Достаточно назвать С. С. Сдобникова, который работал директором СибНИИСХ, П. И. Хлебова, возглавлявшего СибНИИСХ и Алтайский НИИСХ, В. И. Кирюшина, руководившего Сибирским НИИ земледелия, асейчас работающего в Тимирязевке. Было еще более десятка других ученых, успешно работающих в разных институтах России. Александр Иванович тщательно следил за подготовкой кадров. Он просто индивидуально требовал от ученых подготовки диссертаций. Я был свидетелем того, как одна из заведующих лабораторией в слезах вышла из кабинета директора после разговора о подготовке диссертации. Бараев не упускал случая потребовать от отдельных ученых написания докторских диссертаций даже на партийных собраниях.

Александр Иванович был строгим директором института, что во многом обеспечивало эффективную работу научного коллектива. Умел он направлять работу и других, ненаучных подразделений института. Его указания выполнялись без излишних напоминаний. Строительство огромного главного корпуса и всей инфраструктуры института можно целиком поставить в заслугу Бараеву. В короткие сроки был построен уникальный поселок института с коттеджами для удобного жилья всех научных сотрудников.

Бараев любил чистоту и поддерживал ее на всей территории поселка. Он сам ежедневно подметал территорию перед своим домом и требовал того же от своих коллег. Он постоянно поддерживал свой приусадебный участок чистым от сорняков. Рано утром Александр Иванович осматривал огороды сотрудников, и если обнаруживал сорняки, то срывал самые большие из них и кидал на крыльцо дома.  

Когда я был с Бараевым в ФРГ, то ему очень понравилась чистота в этой стране. Однажды в Мюнхене, выйдя из здания гостиницы, он огорчился, увидев на тротуаре пустую пачку от сигарет. Я сказал ему, что эту пачку только что бросил советник советского посольства Н. Ибрагимов, который ездил вместе с нами. Александра Ивановича это рассмешило. Бараев видел в ученых института не только исполнителей научных проектов, прежде всего он видел в каждом    личность. А, если ему становилось известно, что научный работник совершил какой-либо неблаговидный поступок в ненаучной сфере, то Александр Иванович менял свое мнение о нем, как об ученом. Как-то на ученом совете директор строго отчитал заведующего отделом механизации А. Н. Важенина за большую засоренность на его приусадебном участке. Мы были соседями с Важениным, и по дороге домой я сказал, что у меня сорняков не меньше, чем у него. На это он ответил, что понял, за что его отчитал директор, и это не было связано ни с работой, ни с сорняками.

Директор беспокоился о том, чтобы бытовые условия для ученых были комфортными. Когда я переехал в четырехкомнатный коттедж, то зимой обнаружил, что на первом этаже дома было довольно холодно. Я не жаловался в ЖКХ, но как-то в одном разговоре шутя сказал, что, наверное, перенесу телевизор в подвал, где было теплее, чем на первом этаже. Это услышал шофер директора, Василий Яковлевич Лаер, и при удобном случае, когда Бараев вылетал в Москву из аэропорта Целинограда, рассказал ему об этом. По словам Лаера, Александр Иванович тут же написал строгую записку на имя начальника ЖКХ М. Соловьева. На следующий день ко мне домой пришла целая бригада сантехников и быстро сделала ремонт системы. Чуткое отношение директора к ученым института создавало хорошую обстановку для успешной научной работы.

Такой уникальной личностью был академик Александр Иванович Бараев, создавший в короткий срок замечательный коллектив ученых, сумевших под его руководством разработать и внедрить на большой территории почвозащитную систему земледелия.

Спустя годы, после того, как академик Александр Иванович Бараев ушел из жизни, отчетливо видно, что именно благодаря ему произошли большие перемены в земледелии огромной страны. И каждая черта его характера сыграла важную роль в выполнении этой сложной задачи. Все ученые большого коллектива ВНИИЗХ работали слаженно, как в оркестре, но всегда самую важную роль играл его главный дирижер, за что ему честь и хвала.

М. Сулейменов,

академик НАН РК, консультант НПЦЗХ имени А. И. Бараева

Опубликовано в журнале "Аграрный сектор", №3(37), 2018 г.