Жизнь прожить – не поле перейти

Василий Зюзин – не только давнейший друг, подписчик и читатель «Аграрного сектора». Он еще и автор многих интересных статей, которые публиковались в нашем журнале. За его плечами – огромный опыт агрономической работы в Аиртауском районе Кокчетавской (ныне Северо-Казахстанской) области. В этом году в Берлине вышла в свет его автобиографическая книга «Жизнь прожить – не поле перейти». Некоторые выдержки из нее еще в период подготовки к печати мы уже публиковали.Редакция «Аграрного сектора», получив от автора книгу по почте, решила поделиться с читателями вос­по­ми­на­ниями известного агронома. В свое­об­разной агрономической и жизненной ле­то­пи­си Ва­си­лий Ни­ки­то­вич с любовью рас­ска­зывает об истории родного села Комаровка, о сво­ем по­ко­ле­нии, о людях, ко­то­рые встретились на жизненном пути.

Родное мое село

Родной моей Ко­ма­ров­ке уже бо­лее ста лет. Село было об­ра­зо­ва­но в 1908 го­ду. Мой дед по ма­те­ри, Иван Ива­но­вич Фро­лов, был од­ним из пер­вых его по­се­лен­цев. По его не­од­но­крат­ным рас­ска­зам, пе­ре­се­ле­ние семьи про­изош­ло в ре­зуль­та­те ре­форм Сто­лы­пи­на, ко­то­рый воз­гла­вил Рос­сий­ское пра­ви­тель­ство по­сле ре­во­лю­ции и по­все­ме­ст­ных кре­сть­ян­ских бун­тов 1905 го­да.

Пер­вое кре­сть­ян­ское се­ло с 1861 го­да на Кок­че­тав­щи­не бы­ло Кри­во­зер­ное (Во­ло­дар­ское, за­тем Сау­мал­коль). Не­сколь­ко поз­же за­се­ля­лись Ан­то­нов­ка, Ки­рил­лов­ка, Ка­зан­ка (с 1895 г.), Все­во­ло­дов­ка (с 1898 г.) и дру­гие. Но ра­нее, еще до кре­сть­ян­ских сел, здесь бы­ли станицы, образованные си­бир­скими ка­за­ками. Пер­вая во­ен­ная кре­пость – Кок­ше­тау­ская – бы­ла уч­ре­ж­де­на в 1828 году, за­тем последовали ста­ни­цы Щу­чин­ская, Зе­рен­да, Арык­ба­лык, Чел­кар, Аир­тав (с 1848 г.) и так да­лее. Так вот, в од­ну из де­ле­га­ций пен­зен­ских кре­сть­ян в 1906 го­ду вхо­дил и мой пра­дед Иван Де­ни­со­вич Фро­лов, ко­то­рый, вер­нув­шись из те­пе­реш­них мест Се­вер­но­го Ка­зах­ста­на, под­твер­дил на сель­ском схо­де, что те мес­та дей­ст­ви­тель­но бо­га­ты чер­но­зем­ны­ми зем­ля­ми, се­но­кос­ны­ми угодь­я­ми, строи­тель­ны­ми ле­са­ми и про­чей бла­го­да­тью.

На­до ска­зать, что мои пред­ки бы­ли не со­всем бед­ные лю­ди, так как у них в ча­ст­ной соб­ст­вен­но­сти име­лась вет­ря­ная мель­ни­ца, ко­то­рая при­но­си­ла, по сло­вам де­да, не­кий до­ход. Но все-та­ки желание возыметь поболь­ше зем­ли перевесило. К тому же для пе­ре­ез­да по же­лез­ной до­ро­ге до Пе­тро­пав­лов­ска имелись льготы от пра­ви­тель­ст­ва: бес­плат­но вы­де­лял­ся один то­вар­ный («те­ля­чий») ва­гон на две се­мьи пе­ре­се­лен­цев, раз­ре­ша­лось взять c со­бой од­ну ло­шадь с те­ле­гой, ко­ро­ву с те­лен­ком, сви­но­мат­ку, трех овец, не­ог­ра­ни­чен­ное ко­ли­че­ст­во пти­цы, до­маш­ний скарб и не­об­хо­ди­мые на пер­вый слу­чай в хо­зяй­ст­ве сред­ст­ва.

Из Пе­тро­пав­лов­ска пе­ре­се­лен­цы обо­зом ­еха­ли на юг до се­ла Ки­рил­лов­ка, где ра­нее уже у кого-то про­жи­ва­ли род­ст­вен­ни­ки, у ко­то­рых они и пе­ре­жи­ли зи­му 1907-1908 го­дов.

Пер­вым делом переселенцы по­ста­ви­ли сим­во­ли­че­ский крест с ука­за­ни­ем бу­ду­ще­го клад­би­ща, где уже бы­ли по­хо­ро­не­ны два ре­бен­ка, умер­ших в те­че­ние ме­ся­ца. За­тем оп­ре­де­ли­ли центр се­ла и по­ста­ви­ли крест с на­зна­че­ни­ем строи­тель­ст­ва бу­ду­щей церк­ви. По­след­ним де­лом зем­ле­уст­рои­те­ли обо­зна­чи­ли гра­ни­цы зем­ле­поль­зо­ва­ния сель­ской об­щи­ны с ука­за­ни­ем по­лей паш­ни, се­но­ко­сов и вы­го­на для ско­та. Паш­ню, се­но­кос и лес­ные уча­ст­ки на­де­ля­ли по до­лям толь­ко в со­от­вет­ст­вии с чис­лом муж­ских душ в се­мье. Ме­сто­по­ло­же­ние на­де­лов оп­ре­де­ля­ли по жре­бию, ко­то­рый по­вто­рял­ся че­рез ка­ж­дые пять лет. До сих пор пом­ню, где бы­ли не­ко­то­рые де­дов­ские на­де­лы, и где в ле­су на­хо­ди­лась его кар­тяж­ка для из­го­тов­ле­ния дег­тя.

Можно сказать, с первых дней пе­ре­се­лен­цы ста­ли за­го­тав­ли­вать де­ло­вой лес и стро­ить ка­пи­таль­ные из­бы и дру­гие по­строй­ки, что­бы к зи­ме и­меть свое жи­лье. А са­мые рас­то­роп­ные се­мьи ус­пе­ли еще и вспа­хать це­лин­ную паш­ню.

Ад­ми­ни­ст­ра­тив­ные пе­ре­се­лен­че­ские ор­га­ны в те вре­ме­на, на­до при­знать, гра­мот­но под­хо­ди­ли к рас­по­ло­же­нию на­се­лен­ных пунк­тов. Так, круп­ные се­ла рас­по­ла­га­ли от­но­си­тель­но од­ной ли­нии. Так было удоб­но для связи ме­ж­ду ни­ми, а также для строи­тель­ст­ва бу­ду­щих до­рож­ных ма­ги­ст­ра­лей. К при­ме­ру, Ко­ма­ров­ку рас­по­ло­жи­ли по ли­нии Кок­че­тав – Еле­нов­ка – Ан­то­нов­ка и за­тем Кри­во­зер­ное – Ки­рил­лов­ка – Ан­д­ре­ев­ка и так да­лее. В перспективе это ста­ло боль­шим бла­гом для на­се­ле­ния на­зван­ных и дру­гих боль­ших сел.

До­ро­ги строи­ли всем ми­ром. В мое вре­мя на кол­хо­зы и са­мих кол­хоз­ни­ков воз­ла­га­лась на год оп­ре­де­лен­ная до­рож­ная по­вин­ность. Пом­нит­ся, как на уро­ке фи­зи­ки пре­по­да­ва­тель ска­зал, что есть та­кая но­вая тех­ни­ка – буль­до­зер, ко­то­рый один на строи­тель­ст­ве до­рог за­ме­ня­ет тысячу ра­бо­чих, и, ко­гда он поя­вил­ся в Ко­ма­ров­ке для рас­ши­ре­ния грей­де­ра, мы всем клас­сом ходили смот­реть, как он ра­бо­тает.

По до­ро­ге на Сау­мал­коль, не­сколь­ко даль­ше клад­би­ща, на­хо­дит­ся, мож­но ска­зать, му­зей-ис­то­рия этой до­ро­ги: на­пра­во со­хра­ни­лась низ­кая и со­всем за­рос­шая уз­кая по­сле­во­ен­ная, а на­ле­во – не­боль­шой уча­сток пер­во­на­чаль­ной ас­фаль­ти­ро­ван­ной до­ро­ги, обе по сво­ему мар­шру­ту об­хо­ди­ли да­же не­боль­шие бо­ло­тца.

Бла­го­да­ря ав­то­до­ро­ге сель­ча­не име­ли воз­мож­ность от­во­зить на ба­за­ры в Во­ло­дар­ское и Кок­че­тав раз­лич­ную про­дук­цию сво­его до­маш­не­го хо­зяй­ст­ва. На по­лу­чен­ные день­ги они там же при­об­ре­та­ли не­об­хо­ди­мые пром­то­ва­ры.

Ко­ма­ров­ка рас­по­ло­же­на в кра­си­вом мес­те: сре­ди бе­ре­зо­вых пе­ре­лес­ков, не­боль­ших озер­ и бо­лот, за­рос­ших ка­мы­шом и осо­ко­вы­ми тра­ва­ми. Се­ло на­хо­дит­ся в та­кой глу­бо­кой низ­мен­но­сти, что да­же в ясную по­го­ду не про­смат­ри­ва­ет­ся с са­мых вы­со­ких Аир­тау­ских со­пок, хо­тя все со­сед­ние се­ла хо­ро­шо вид­ны. На­до по­ла­гать, что здесь когда-то на­хо­ди­лась глу­бо­кая впа­ди­на древ­не­го мо­ря, так как на не­боль­шой глу­би­не во мно­гих мес­тах в се­ле и его ок­ре­ст­но­стях рас­по­ло­же­ны за­ле­жи бе­лой гли­ны с вкра­плениями мор­ских ра­ку­шек.

 Фо­то­гра­фия 1957 го­да. Де­дов­ский до­м, два даль­них ок­на без ста­вень

от­но­сят­ся к из­бе, сруб­лен­ной в 1908 го­ду

На мо­ей па­мя­ти те вре­ме­на, ко­гда в сель­ские ма­га­зи­ны еще не за­во­зи­ли из­весть. Тогда все ко­ма­ро­ви­чи и на­се­ле­ние со­сед­них сел за­го­тав­ли­ва­ли у нас для по­бел­ки бе­лую гли­ну. Слу­ча­лись при этом боль­шие тра­ге­дии, ко­гда лю­ди в по­го­не за ка­че­ст­вен­ной гли­ной силь­но уг­луб­ля­лись, и про­ис­хо­ди­ло об­ру­ше­ние карь­е­ра с их ги­бе­лью. Был слу­чай, ко­гда по­гиб муж­чи­на из се­ла Пяти­лет­ка. Помню, его те­ло про­во­зи­ли на те­ле­ге ми­мо шко­лы как раз во вре­мя боль­шой пе­ре­ме­ны, и мы, школь­ни­ки, в оце­пе­не­нии смот­ре­ли на эту процессию.

Ко­ма­ров­ка бы­ст­ро за­се­ля­лась при­ез­жи­ми кре­сть­я­на­ми со мно­гих гу­бер­ний Рос­сии. Се­ло осо­бен­но бур­но раз­ви­ва­лось до Гра­ж­дан­ской вой­ны, ко­гда чис­лен­ность на­се­ле­ния в нем дос­ти­га­ла 500 че­ло­век. Это бы­ло свя­за­но еще и с тем, что, кро­ме вы­ше­пе­ре­чис­лен­ных льгот, пе­ре­се­лен­цам уже на мес­те вы­де­лял­ся на по­строй­ку до­ма и дво­ра бес­плат­ный де­ло­вой лес в оп­ре­де­лен­ных ли­ми­тах, а так­же де­неж­ные сред­ст­ва на по­куп­ку ко­ро­вы и инвентаря для обработки це­лин­ной паш­ни, а также на приобретение се­мен­но­го ма­те­риа­ла. Да­же во вре­мя Пер­вой ми­ро­вой вой­ны про­дол­жа­лось пе­ре­се­ле­ние лю­дей. Так, се­мья Ива­на Ива­но­ви­ча Зю­зи­на, на­ше­го де­да по от­цов­ской ли­нии, с мо­им семилет­ним от­цом при­бы­ла в Ко­ма­ров­ку из се­ла Ар­ши­нов­ка Пен­зен­ской гу­бер­нии уже в 1915 го­ду.

Слу­ча­лось, что по­се­лен­цев не уст­раи­ва­ли ус­ло­вия жиз­ни в этих кра­ях, и они воз­вра­ща­лись на преж­ние мес­та про­жи­ва­ния. Но это бы­ла мень­шая часть прие­хав­ших. Я как-то спро­сил сво­его де­да, хо­тел бы он вер­нуть­ся на ро­ди­ну. Он мне весь­ма кор­рект­но от­ве­тил: «Что я там, ржа­но­го хле­ба не ку­шал?»

По на­зва­ни­ям ко­ма­ров­ских улиц мож­но бы­ло оп­ре­де­лить, от­ку­да при­ез­жа­ли пе­ре­се­лен­цы. На­при­мер, од­на из улиц на­зы­ва­лась Пер­мят­ская. На­до по­ла­гать, что на ней по­се­ля­лись се­мьи из Перм­ской гу­бер­НИИ. Дру­гая – Чер­ни­гов­ская, с до­ма­ми Ва­силь­чен­ко, Пет­рен­ко, Кузь­мен­ко, Чер­нен­ко, Ге­ра­си­мен­ко и Ро­ма­нен­ко, по­нят­но, что они бы­ли из Чер­ни­гов­щи­ны.

На не­ко­то­рых ули­цах стоя­ли боль­шие, вы­со­кие и кра­си­во сруб­лен­ные де­ре­вян­ные до­ма, обшитые те­сом. К при­ме­ру, на Чер­ни­гов­ской ули­це на­хо­дил­ся та­кой дом быв­ше­го глав­но­го сель­ско­го бо­га­ча Сви­ри­да, у ко­то­ро­го бы­ла са­мая вы­со­кая уро­жай­ность зер­но­вых куль­тур и, по сло­вам мое­го де­да, не­ред­ко дос­ти­гавшая 200 пу­дов с де­ся­ти­ны. Такой урожай получался бла­го­да­ря то­му, что хозяин стро­го при­дер­жи­вал­ся трех­пол­ки, трой­ки па­ра, свое­вре­мен­ной и ка­че­ст­вен­ной об­ра­бот­ки зем­ли, то­гда как у дру­гих хле­бо­паш­цев 100 пу­дов счи­та­лось уже хо­ро­шим урожаем. К со­жа­ле­нию, это­го про­грес­сив­но­го зем­ле­дель­ца по­том рас­ку­ла­чи­ли и с семь­ей вы­сла­ли. Если ква­ли­фи­ци­ро­вать подобные дей­ст­вия то­гдаш­ней вла­сти, правильно будет сказать, что в боль­ших слу­ча­ях это выглядело как ра­зо­ре­ние са­мых спо­соб­ных и тру­до­лю­би­вых кре­сть­ян.

В са­мом кон­це Пер­мят­ской, в так на­зы­вае­мой Ото­рва­нов­ке, помню пус­тую­щий гро­мад­ный дом се­мьи Рон­же­ных. На Ар­шин­ской улице сто­ял кре­сто­вый дом ве­ли­ко­го сель­ско­го ори­ги­на­ла Дмит­рия Аки­мо­ва по про­зви­щу Дед Ар­шин­ский. Он все ле­то хо­дил в ва­лен­ках и при ходь­бе ни­ко­гда не по­днимал но­ги, а та­щил их во­ло­ком по зем­ле. При этом за ним всегда тя­нул­ся шлейф пы­ли. Ко­гда его спра­ши­ва­ли, по­че­му не по­дни­ма­ет но­ги при ходь­бе, он от­ве­чал, что не­за­чем тра­тить на это си­лы. Но в свое вре­мя он был весь­ма пред­при­им­чи­вым хо­зяи­ном, так как имел соб­ст­вен­ную мас­ло­бой­ку.

Вос­хи­ще­ние вы­зы­ва­ло мас­тер­ст­во плот­ниц­ких ар­те­лей, ко­то­рые мог­ли сру­бить ве­ли­че­ст­вен­ные церк­ви, вы­со­чен­ные вет­ря­ные мель­ни­цы и боль­шие до­ма под оси­но­вым те­сом. На­вер­ное, в на­стоя­щее вре­мя не­про­сто най­ти та­ких та­лант­ли­вых мас­те­ров, ко­то­рые мо­гут вруч­ную, толь­ко с по­мо­щью пил и то­по­ров, по­стро­ить по­доб­ные зда­ния.

В ка­ж­дом до­ме, в лю­бой из­бе на­хо­ди­лась рус­ская печь с боль­шим ле­жа­ком на­вер­ху, на ко­то­ром ото­гре­ва­лись де­ти по­сле ка­та­ния на снеж­ных гор­ках или взрос­лые, озяб­шие на хо­ло­де в сво­ей из­но­шен­ной и мно­го­крат­но за­пла­тан­ной оде­ж­де. Ее го­ря­чие кир­пи­чи яв­ля­лись пре­вос­ход­ной квар­це­вой ван­ной, что по­лу­чше вся­ких пес­ча­ных пля­жей. А ка­кие в ней вы­пе­ка­лись ка­ра­ваи, ка­ла­чи, раз­но­об­раз­ные сдоб­ные ка­ра­ли­ки и ва­ри­лись не­за­бы­вае­мые вкус­ные щи! Рус­ская печь за­слу­жи­ва­ет то­го, что­бы ей в ка­ком-ли­бо месте по­ста­вить ес­ли не брон­зо­вый, то гра­нит­ный па­мят­ник за спа­се­ние бес­чис­лен­ных люд­ских жиз­ней.

Сре­ди тра­ди­ци­он­ных де­ре­вян­ных до­мов в 1942 го­ду бы­ли по­строе­ны мно­го­чис­лен­ные зем­лян­ки рос­сий­ских нем­цев, де­пор­ти­ро­ван­ных осе­нью 1941 го­да в на­ши края. На зи­му они бы­ли рас­квар­ти­ро­ва­ны в до­мах сель­ских ста­ро­жи­лов. К нам в ро­ди­тель­ский дом то­гда под­се­ли­ли се­мью Ива­на, млад­ше­го Бен­не­ра, у ко­то­рой моя се­ст­ра нау­чи­лась го­то­вить очень вкус­ные штруде­ли.

К со­жа­ле­нию, впо­след­ст­вии на со­хра­нив­ших­ся ули­цах сре­ди до­мов поя­ви­лись мно­го­чис­лен­ные пус­ты­ри. Мас­со­вый отъ­езд лю­дей из се­ла про­изо­шел в на­ча­ле про­мыш­лен­но­го строи­тель­ст­ва, кол­лек­ти­ви­за­ции, в го­лод­ные 1931-1933 го­ды и сра­зу по­сле вой­ны, ко­гда мо­ло­дежь, в боль­шин­ст­ве своем де­вуш­ки, сбе­га­ли из кол­хо­зов в го­ро­да. От­ток на­се­ле­ния не­сколь­ко пре­кра­тил­ся толь­ко в годы подъема це­ли­ны. На со­кра­ще­ние чис­лен­но­сти на­се­ле­ния влия­ли также час­тые жес­то­кие за­су­хи, при­во­див­шие к мас­со­во­му го­ло­ду, да и на­силь­ст­вен­ная кол­лек­ти­ви­за­ция в фор­ме кол­хо­зов. Бы­ла боль­шая дет­ская смерт­ность. Только в се­мье мое­го де­да ро­ди­лось 12 де­тей, а вы­жи­ли толь­ко трое: это моя мать, стар­ший брат ма­те­ри Сте­пан, пар­нем мо­би­ли­зо­ван­ный в кол­ча­ков­скую ар­мию и позже уби­тый под Кур­га­ном, и млад­ший брат Иван, доб­ро­воль­цем ушед­ший на фронт и во­сем­на­дца­ти­лет­ним юно­шей по­гиб­ший во Вто­рой ми­ро­вой вой­не. В итоге к кон­цу вой­ны ос­та­лось у не­го все­го трое вну­ков.  Мы же, ма­ло­лет­ние си­ро­ты вой­ны, ос­та­лись жи­вы­ми, ко­неч­но же, бла­го­да­ря тру­ду де­дов­ской се­мьи. В го­ды во­ен­но­го ли­хо­ле­тья, да и в не­сколь­ко послевоенных лет на­се­ле­ние в се­лах вы­жи­ва­ло за счет ово­щей и кар­то­фе­ля, вы­ра­щен­ных на сво­их боль­ших ого­ро­дах, пло­щадь ко­то­рых раз­ре­ша­ли в тот пе­ри­од иметь до пя­ти­де­ся­ти со­ток для каждой се­мьи. Мы, на­при­мер, кро­ме боль­шой пло­ща­ди кар­то­фе­ля, лу­ка, чес­но­ка, го­ро­ха, вы­ра­щи­ва­ли еще на зна­чи­тель­ной час­ти ого­ро­да ко­но­п­лю. По­сле спе­ци­аль­ной об­ра­бот­ки ее стеб­лей, дли­тель­ного вы­ма­чи­ва­ния в бо­лот­ной во­де, а за­тем вы­су­ши­ва­ния не­об­хо­ди­мо бы­ло вы­де­лить из них пень­ку. Работа была очень трудоемкая. Пря­диль­ное во­лок­но ко­но­п­ли в пер­вую оче­редь шло для из­го­тов­ле­ния на до­маш­них стан­ках хол­ста, без чего то­гда в сель­ской жиз­ни нель­зя бы­ло обой­тись.

По­лу­чая не­пло­хие уро­жаи на сво­ем ого­ро­де, мой 70-лет­ний дед боль­шую часть про­дук­ции во­зил на по­пут­ных ма­ши­нах про­давать на во­ло­дар­ский и кок­че­тав­ский рын­ки.

Где-то в кон­це 40-х го­дов кол­хоз вы­да­вал на тру­до­дни се­ме­на сор­но­по­ле­вой су­реп­ки, по­лу­чен­ные по­сле очи­ст­ки зер­на, из ко­то­рых вы­пе­ка­лись аб­со­лют­но чер­ные и очень горь­кие ле­пеш­ки.

Из­вест­но, как тя­же­ло бы­ло вы­пол­нять на­ту­раль­ные сель­хоз­на­ло­ги, воз­ло­жен­ные на се­мьи кол­хоз­ни­ков по мно­го­чис­лен­ным стать­ям. Мне то и дело при­хо­ди­лось от­но­сить до­маш­нее мо­ло­ко в счет на­ло­га на кол­хоз­ную мо­ло­кан­ку, ко­то­рая на­хо­ди­лась в на­ча­ле Пер­мят­ской ули­цы. На всю жизнь за­пом­нил слу­чай, ко­гда агент Ми­ни­стер­ст­ва за­го­то­вок Кон­стан­тин Спи­рин за не­до­им­ку по на­ло­гам кон­фи­ско­вал мое­го лю­би­мо­го ко­ня. Пла­ча го­рю­чи­ми сле­за­ми, я бе­жал че­рез всю Ко­ма­ров­ку, умо­ляя это­го жес­то­ко­го че­ло­ве­ка не за­би­рать на­шу ра­бо­чую ло­шадь…

При­езд ки­но­ме­ха­ни­ков в се­ло был боль­шим со­бы­ти­ем, не­смот­ря на то, что по­сле­во­ен­ные ки­но­филь­мы тогда не ­оз­ву­чивались. Взрос­лое на­се­ле­ние при­хо­ди­ло в ки­но со свои­ми ска­мей­ка­ми или та­бу­рет­ка­ми, а мы, де­ти, уст­раи­ва­лись си­дя или ле­жа пе­ред эк­ра­ном на по­лу. Гро­мад­ный ин­те­рес у нас вы­зы­вал аме­ри­кан­ский мно­го­се­рий­ный фильм «Тар­зан». На­смот­рев­шись на Тар­за­на, я как-то на пе­ре­ме­не за­брал­ся на вы­со­кую школь­ную кры­шу и про­шел по всей дли­не очень ост­ро­го конь­ка, за что по­пал в ка­би­нет ди­рек­то­ра «на ко­вер».

Фо­то кон­ца 1953 го­да. Вы­пу­ск­ной седь­мой класс.

В по­след­нем ря­ду пер­вый спра­ва – ав­тор этих строк.

В го­ды во­ен­но­го ли­хо­ле­тья мно­гие уче­ни­ки не мог­ли хо­дить в шко­лу, по­это­му боль­шин­ст­во мо­их од­но­класс­ни­ков бы­ли го­раз­до стар­ше ме­ня. К при­ме­ру, Ни­ко­лай При­ход­чен­ко – на семь лет, Вик­тор Пфля­ум – на шесть. Так что бы­ло от ко­го нам, ма­лым, по­лу­чать на пе­ре­ме­нах пин­ки и под­за­тыль­ни­ки.

 Учеба в Ленинском техникуме

Глав­ная ал­лея тех­ни­ку­мов­ско­го пар­ка

На­до за­ме­тить, что по­сле мас­со­вой аги­та­ции в 1954 го­ду на го­су­дар­ст­вен­ном уров­не о под­ня­тии це­лин­ных и за­леж­ных зе­мель мно­го мо­ло­де­жи в по­сле­дую­щие го­ды по­же­ла­ло учить­ся в сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных учеб­ных за­ве­де­ни­ях. Вот и на аг­ро­но­ми­че­ское от­де­ле­ние в Ле­нин­ском тех­ни­ку­ме в 1955 го­ду об­ра­зо­вал­ся кон­курс де­вять че­ло­век на од­но ме­сто. По ре­зуль­та­там всту­пи­тель­ных эк­за­ме­нов из пя­ти ко­ма­ро­ви­чей толь­ко ме­ня за­чис­ли­ли на уче­бу. Мо­ей ра­до­сти не бы­ло пре­де­ла, ра­до­ва­лась и се­ст­ра Тать­я­на, ко­то­рая как раз гос­ти­ла с до­черь­ми в Ко­ма­ров­ке.

Пер­во­го сен­тяб­ря, когда долж­ны бы­ли на­чать­ся за­ня­тия, на­шу груп­пу в со­ста­ве три­дца­ти пер­во­курс­ни­ков от­пра­ви­ли на убор­ку уро­жая в се­ло Иль­ин­ка, в по­ле­вод­че­скую бри­га­ду кол­хо­за имени Иль­и­ча. Жи­ли мы на по­ле­вом ста­не всей груп­пой в боль­шом ба­ла­га­не. Ра­бо­та­ли в ос­нов­ном на зер­но­то­ке.

В те вре­ме­на еще не бы­ло ни­ка­ких ме­ха­низ­мов для ра­бот с зер­ном на то­ках, все вы­пол­ня­лось вруч­ную. Очень трудно было раз­гру­жать зер­но ло­па­та­ми с бор­то­вых ­ма­шин из-под ком­бай­нов. Осо­бен­но тя­же­ло бы­ло раз­гру­жать влаж­ное зер­но. Не­лег­ко бы­ло и за­гру­жать его цент­не­ро­вы­ми ящи­ка­ми в ку­зов ма­ши­ны.

Зер­но очи­ща­лось на са­мо­дель­ных ве­ял­ках, ко­то­рые при­во­ди­лись в дей­ст­вие вруч­ную или в луч­шем слу­чае при­во­дом ши­ро­ко­го и длин­но­го рем­ня от ва­ла от­бо­ра мощ­но­сти ко­лс­но­го трак­то­ра.

Воз­ле се­мяо­чи­сти­тель­но­го аг­ре­га­та.

Вто­рой сле­ва во вто­ром ря­ду – ав­тор

Про­изо­шел то­гда один слу­чай, ко­гда я спас от боль­шой бе­ды свою од­но­курс­ни­цу. Ме­тал­ли­че­ский вал, вра­щаю­щий ре­шет­ный стан ве­ял­ки, зна­чи­тель­но вы­хо­дил за пре­де­лы де­ре­вян­но­го под­шип­ни­ка и имел на кон­це боль­шие ост­рые за­усен­цы. При ра­бо­те ве­ял­ки две де­вуш­ки ло­па­та­ми от­гре­ба­ли очи­щен­ное зер­но, а я на дру­гой сто­ро­не от­ки­ды­вал зер­но­от­хо­ды. Вдруг ус­лы­шал гром­кий де­ви­чий визг и за­ме­тил, что все стол­пи­лись око­ло од­ной де­вушки. Ко­гда я под­бе­жал к ним, то уви­дел, что этим вра­щаю­щим ва­лом за­кру­чи­ва­ло ее пла­тье. Сх­ва­ти­вшись за нее, одногруппники ста­ра­лись от­тя­нуть девушку от ва­ла, но это не по­мо­га­ло. У ме­ня мо­мен­таль­но воз­ник­ло ре­ше­ние со­рвать при­вод­ной ре­мень с ва­ла трак­то­ра.  Он, к счастью, бы­ст­ро снял­ся, по­сле че­го ра­бо­та ве­ял­ки сра­зу ос­та­но­ви­лась. С боль­шой трав­мой в ниж­ней час­ти жи­во­та в сроч­ном по­ряд­ке девушку на ма­ши­не от­пра­ви­ли в рай­он­ную боль­ни­цу. По­том нам ска­за­ли, что ес­ли бы ве­ял­ка про­дол­жи­ла еще две-три ми­ну­ты ра­бо­тать, то спа­сти ее жизнь было бы не­воз­мож­но. Боль­ше ме­ся­ца она на­хо­ди­лась в боль­ни­це и вер­ну­лась, ко­гда у нас уже на­ча­лись за­ня­тия в тех­ни­ку­ме. Она очень ис­крен­не ме­ня бла­го­да­ри­ла за тот по­сту­пок…

При­хо­ди­лось мне тру­дить­ся и на со­ло­мо­коп­ни­те­ле при­цеп­но­го ком­бай­на С-6 у од­но­го пе­ре­до­во­го ком­бай­не­ра, ко­то­рый участвовал в соцсоревновании за ор­ден Ле­ни­на. Неудивительно, что участники ста­ра­лись опередить друг друга и больше намо­лотить зерна. Для этого они работали даже ночью. А нам, при­цеп­щи­кам, из-за ноч­ной ро­сы бы­ло очень труд­но ворочать ви­ла­ми во влаж­ной со­ло­ме, ко­то­рая к то­му же не со­скаль­зы­ва­ла с дни­ща коп­ни­те­ля. При­хо­ди­лось то и дело в него запры­гивать, что­бы но­га­ми вы­пих­нуть со­ло­му на ноч­ное по­ле, по­сле че­го на­до бы­ло выбраться самому и дог­нать ком­байн, а затем по кру­тым сту­пень­кам взбе­жать на свое ра­бо­чее ме­сто.

Ко­гда я глу­бо­кой но­чью воз­вра­щал­ся с ра­бо­ты, все мои од­но­курс­ни­ки уже дав­но спа­ли. На­ши по­ва­ра на ужин и зав­трак ос­тав­ля­ли мне на дне кот­ла ка­шу, ко­то­рую при­хо­ди­лось бы­ст­ро съедать, потому что хотелось спать. Ра­но ут­ром, ко­гда в ба­ла­га­не опять же все еще спа­ли, мой ком­бай­нер уже бу­дил на ра­бо­ту. Так что отдыхать при­хо­ди­лось не бо­лее четырех-пяти ча­сов в су­тки.

Еще слу­ча­лось мне быть экс­пе­ди­то­ром на гру­зо­вой ма­ши­не при сда­че зер­на на Пе­тро­пав­лов­ский эле­ва­тор. Эта ра­бо­та, по сравнению с работой прицепщика, бы­ла лег­кой и по­зна­ва­тель­ной.

Так, в ко­неч­ном сче­те за ра­бо­ту в кол­хо­зе мне нор­маль­но за­пла­ти­ли и у ме­ня об­ра­зо­вал­ся да­же не­ко­то­рый де­неж­ный ре­зерв.

На­до по­ла­гать, что с осе­ни 1955 го­да фак­ти­че­ски на­ча­лась моя дол­го­лет­няя, не­про­стая, но вме­сте с тем весь­ма ин­те­рес­ная аг­ро­но­ми­че­ская жизнь, за что я пре­мно­го бла­го­да­рен сво­ей судь­бе.

 Начало агрономии в моей жизни 

Ле­нин­ский тех­ни­кум яв­ля­ет­ся ста­рей­шим учеб­ным сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ным за­ве­де­ни­ем на тер­ри­то­рии Се­вер­но­го Ка­зах­ста­на. Еще до Ок­тябрь­ской ре­во­лю­ции здесь бы­ла шко­ла аг­ро­ста­рост, ко­то­рая го­то­ви­ла спе­циа­ли­стов для круп­ных зем­ле­вла­де­ний. По­сле ре­во­лю­ции ее пе­ре­име­но­ва­ли в шко­лу по­ле­во­дов. В 1923 го­ду здесь об­ра­зо­ва­ли сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ный тех­ни­кум и в 1924 го­ду его на­зва­ли в честь Ле­ни­на. Не­сколь­ко на­ших пре­по­да­ва­те­лей в кон­це 20-х го­дов за­кон­чи­ли са­ми этот тех­ни­кум и за­тем бы­ли на­прав­ле­ны на уче­бу в Ти­ми­ря­зев­скую сель­хо­за­ка­де­мию в Москву.

По­сё­лок тех­ни­ку­ма рас­по­ло­жен на кру­том бе­ре­гу ре­ки Ишим (Есиль) и на­хо­дит­ся ря­дом с ав­то­трас­сой Пе­тро­пав­ловск – Сер­ге­ев­ка, вбли­зи боль­шо­го се­ла По­кров­ка и в во­сьми ки­ло­мет­рах от Яв­лен­ки – бывшего рай­цен­тра Ле­нин­ско­го, а ны­не Есиль­ско­го рай­она Се­ве­ро-Ка­зах­стан­ской об­лас­ти.

На тер­ри­то­рии тех­ни­ку­ма на­хо­дил­ся ста­рин­ный парк с те­ни­сты­ми тополиными ал­лея­ми, по сло­вам на­ших пре­по­да­ва­те­лей, по­са­жен­ны­ми ими здесь в го­ды уче­бы. Кро­ме то­по­лей росли и дру­гие ви­ды де­ревь­ев, а также мно­го­чис­лен­ные ря­ды си­ре­ни.

В 1955 го­ду в тех­ни­ку­ме были аг­ро­но­ми­че­ское и зоо­тех­ни­че­ское от­де­ле­ния с че­ты­рех­лет­ним обу­че­ни­ем, а не­сколь­ко поз­же еще от­кры­ли ус­ко­рен­ный трех­го­дич­ный курс вет­тех­ни­ков, на­би­рае­мый из де­ся­ти­класс­ни­ков...

Для сту­ден­тов име­лись об­ще­жи­тия: два муж­ских и од­но женское. Сто­ло­вая ра­бо­та­ла все дни не­де­ли и обес­пе­чи­ва­ла трех­ра­зо­вое пи­та­ние.

Пер­во­курс­ни­кам вы­пла­чи­ва­ли сти­пен­дию в раз­ме­ре 140 руб­лей и с ка­ж­дым по­сле­дую­щим кур­сом ее уве­ли­чи­ва­ли на 20 руб­лей. Од­на­ко из раз­ме­ра сти­пен­дии вы­счи­ты­ва­ли еже­ме­сяч­но 12 руб­лей за ба­ню и стир­ку по­стель­но­го бе­лья.

Пре­по­да­ва­те­ли в тех­ни­ку­ме бы­ли с боль­шим тру­до­вым ста­жем, мно­гие из них дол­гие го­ды про­ра­бо­та­ли не­по­сред­ст­вен­но в сель­ском хо­зяй­ст­ве. За­ня­тия про­во­ди­ли очень ин­те­рес­но, и по­это­му их бо­га­тые зна­ния, ко­то­рые они доб­ро­со­ве­ст­но пе­ре­да­ва­ли нам, с боль­шой поль­зой при­го­ди­лись мне в бу­ду­щем.

Мно­гие го­ды ди­рек­то­ром тех­ни­ку­ма ра­бо­тал Сер­гей Ва­силь­е­вич Глад­ков, но в го­ды мо­ей уче­бы он ушел на пен­сию. Его сме­нил ра­нее не­из­вест­ный пре­по­да­ва­тель­ско­му кол­лек­ти­ву Яков Яков­ле­вич Буд­ко, изначально на­прав­лен­ный на це­ли­ну.

Класс­ным ру­ко­во­ди­те­лем в на­шей груп­пе все че­ты­ре кур­са бы­ла Ва­лен­ти­на Ан­д­ре­ев­на, же­на Сер­гея Ва­силь­е­вича. Она пре­по­да­ва­ла у нас на кур­се бо­та­ни­ку, поч­во­ве­де­ние и зем­ле­де­лие. Ва­лен­ти­на Ан­д­ре­ев­на пре­крас­но зна­ла мно­гое о мор­фо­ло­гии и фи­зио­ло­гии тех рас­те­ний, ко­то­рые про­из­ра­ста­ли в на­шем ре­гио­не. На прак­ти­че­ских уро­ках по бо­та­ни­ке ста­ра­лась всю на­шу груп­пу во­дить по тер­ри­то­рии учеб­но­го хо­зяй­ст­ва, при­чем не толь­ко по по­лям с сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ны­ми куль­ту­ра­ми, но и по дру­гим ви­дам зе­мель­ных уго­дий. Не­по­сред­ст­вен­но на мес­те она оп­ре­де­ля­ла на­зва­ние рас­те­ния, в том чис­ле и по ла­ты­ни, и растолковывала нам, к ка­ко­му се­мей­ст­ву, ро­ду и ви­ду оно от­но­сит­ся по сис­те­ме Лин­нея. Кро­ме то­го, на­зы­ва­ла, ка­ко­го ви­да у не­го кор­не­вая сис­те­ма, сте­бель и цве­ток. Ес­ли это был сор­няк, то она рассказывала об аг­ро­тех­ни­че­ских ме­рах борь­бы с ним. Учи­ла нас, как пра­виль­но оформ­лять гер­ба­рий, ведь мы долж­ны бы­ли со­брать за пер­вый курс не ме­нее 50 рас­те­ний, а затем дать им крат­кое бо­та­ни­че­ское опи­са­ни­е.

Пер­вые три се­ме­ст­ра, кро­ме спе­ци­аль­ных дис­ци­п­лин, мы изу­чали ос­нов­ные об­ще­об­ра­зо­ва­тель­ные пред­ме­ты – ис­то­рию СССР, ма­те­ма­ти­ку, ли­те­ра­ту­ру, рус­ский и анг­лий­ский язы­ки.

Им­ми­грант из Ман­чжу­рии Ни­ко­лай Сте­па­но­вич Лу­каш­кин пре­по­да­вал нам анг­лий­ский язык, которым владел очень хо­ро­шо. Он был по­то­мком бе­ло­гвар­дей­цев, ко­то­рые в Гра­ж­дан­скую вой­ну бе­жа­ли в Ки­тай. Ни­ко­лай Сте­па­но­вич был весь­ма на­чи­тан­ным че­ло­ве­ком и имел бо­га­тую до­маш­нюю биб­лио­те­ку.

Его суп­ру­га, то­же из им­ми­гран­тов, ра­бо­та­ла сек­ре­та­рем-ма­ши­ни­ст­кой у ди­рек­то­ра тех­ни­ку­ма. Это бы­ли ис­клю­чи­тель­но гос­те­при­им­ные лю­ди...

Жи­ли мы в об­ще­жи­тии, как пра­ви­ло, по пять че­ло­век в ком­на­те. При заселении нам вы­да­ва­ли по­стель­ные при­над­леж­но­сти, в том чис­ле пус­тые мат­ра­сов­ки, ко­то­рые сле­до­ва­ло на­бить со­ло­мой, за­ра­нее под­ве­зен­ной к об­ще­жи­тию. От со­ло­мен­ных мат­ра­сов вна­ча­ле шел по но­чам звон­кий хруст на всю ком­на­ту, ко­гда мы по­во­ра­чи­ва­лись с бо­ку на бок, а поз­же вы­би­ва­лась пыль. Обязательно был стар­ший по ком­на­те, который со­став­лял гра­фик де­журств по не­де­лям, ко­гда нам над­ле­жа­ло под­ме­тать и мыть пол, а в зим­ний пе­ри­од – то­пить печь.

По­пу­ляр­ный спорт в тех­ни­ку­ме

Сту­ден­че­ский Но­вый 1958 год

Весной мы про­хо­ди­ли прак­ти­ку по за­вод­ке гу­се­нич­ных и ко­лес­ных трак­то­ров на по­ле ря­дом с маш­дво­ром, а так­же учи­лись управ­лять ими в при­сут­ст­вии ин­ст­рук­то­ров-трак­то­ри­стов. Трех­не­дель­ная прак­ти­ка в ос­нов­ном бы­ла свя­за­на с ра­бо­той на раз­лич­ной тех­ни­ке.  По ее завершении мы сда­ва­ли эк­за­ме­ны по ме­ха­ни­за­ции и от­дель­но по вождению на трак­то­ре для по­лу­че­ния удо­сто­ве­ре­ния трак­то­ри­ста, которое я с боль­шой гор­до­стью хра­нил у се­бя дол­гие го­ды.

 (Печатается в сокращении)